Он достал из бумажника несколько купюр и расплатился. Девушка за прилавком на ломаном английском поинтересовалась, не собрать ли нам с собой что-нибудь перекусить.

– Нет, спасибо, все уже готово, – я показала ей наш рюкзак с едой.

Но Том не мог отвести глаз от миндального пирога.

– Давай возьмем пару кусочков, Тара. Нам предстоит долгий путь.

Я не успела возразить. Девушка уже завернула два кусочка и поинтересовалась, может ли помочь чем-то еще.

– Больше ничего, – ответил Том и положил выпечку в нашу сумку.

Мы вышли из пекарни и начали спускаться с холма.

– Скотти сказал еще что-нибудь?

– Не так уж много. Кэрол не удивилась, что Ларри исчез из их жизни. Когда-то они встречались, но она предпочла его брата и вышла замуж. Ларри был очень подавлен. Она посоветовала ему забыть обо всем и двигаться дальше.

– Бедняга.

Я больно ущипнула Тома за руку.

– Ау, за что?

– Бедняга? Ларри?

– Прости, я не подумал.

– Ларри бросил маму в горах одну и уехал. Если бы не брат Исидор, она бы погибла. И это полностью вина Ларри.

– Мы не знаем наверняка, что это он оставил ее там.

– Том! – Его внезапное сочувствие к виновнику всех моих бед вывело меня из себя. – Где он тогда? Где машина? Где труп?

Я устремилась вперед, не дожидаясь ответа.

– Тара, подожди. Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто не хочу торопиться с выводами, вот и все.

– Знаю, – сдалась я. – Ты прав. Нам известно слишком мало. Мне кажется, я стою на краю пропасти и готовлюсь к прыжку, только полечу я или разобьюсь о скалы? Нервы сдают. Но ты тут ни при чем, прости.

Том присел рядом.

– Тара, я понимаю, это трудно. Но лучше уж знать правду, чем вечно гадать.

Я положила голову ему на плечо.

– Ты прав. Мне просто нужно собраться с силами.

Когда мы приблизились к воротам монастыря, я уже с трудом передвигала ноги. Во рту пересохло, горло сжалось. Тяжелая деревянная дверь была плотно закрыта. Ручка не поддавалась.

– Обойдем кругом? – предложил мой спутник.

Пройдя немного вдоль стены, мы обнаружили дверь поменьше, которая оказалась не заперта. За ней располагался внутренний двор с колодцем в центре. Металлическое ведро, подвешенное на цепи, слегка покачивалось от ветра.

– Ола! – позвал Том.

– Смотри, там магазин.

– Отлично.

Мы направились к сувенирной лавке.

– Подожди, – остановилась я. – Что, если… мама там работает?

– Что-то мне подсказывает, что все не так просто, – нахмурился мой друг. – Или ты все еще веришь в сказки? Тогда это был бы прекрасный конец.

– Не знаю, Том. Я еще не готова к встрече.

– Хочешь, чтобы я сходил один?

Я кивнула, не в силах выговорить ни слова. Я присела на край колодца, а Том вошел внутрь.

Его не было минут пять. Все это время я, сжавшись в тугой комок, раскачивалась взад-вперед, кусала ногти и гадала, что могло его так задержать. Ведь все предельно просто: мама там или ее нет в монастыре. Наконец он вернулся. Вглядываясь в его лицо, я пыталась понять, какой ответ меня ожидает.

– Что же так долго? – подпрыгнула я.

– Всего пять минут.

– Прости… Расскажи все, что узнал, – попросила я, закрыв глаза.

– Там работает молодой монах, который почти не понимает по-английски. Пришлось говорить на испанском. Из того, что я понял: он в монастыре всего пару лет и не знает никакой Вайолет или брата Исидора. Но, если вернемся через час, мы сможем побеседовать с другим монахом, братом Флорианом. Я не все понял, но, судя по всему, этому монаху или пятьдесят лет, или он провел в этих стенах пятьдесят лет. Не знаю, что именно он имел в виду. Но уверен, что подождать нам нужно около часа.

– Боже, Том. Вот оно. Если он действительно прожил здесь пятьдесят лет, то должен знать маму.

– Думаю, шанс есть.

Он посмотрел в безоблачное небо, по которому носились, перекрикиваясь, огромные птицы.

– Нужно только как-то убить время.

Брат Флориан оказался высоким широкоплечим мужчиной с плавными размеренными движениями. Он не шел, а скользил по дороге, словно под своим одеянием прятал колесики. Его английский оказался вполне сносным, хотя голос казался хриплым и простуженным. Из-за бритой головы было трудно определить его возраст, но я бы предположила что-то около семидесяти. Он проводил нас в свой кабинет, заставленный книжными шкафами, где пахло букинистическим магазином, старой кожей и чернилами.

Монах указал на два деревянных стула, жестких и угловатых, явно не предназначенных для комфортного отдыха.

– Садитесь, пожалуйста.

Он устроился напротив, за письменным столом, на котором лежала старинная книга в кожаном переплете. Отодвинув ее в сторону, брат Флориан сложил руки перед собой.

– Вы долго добираетесь сюда, нет?

– Точно, – ответил Том, бросив на меня нервный взгляд.

Монах улыбнулся и медленно кивнул.

– Эмм… Часто я… Ммм… Я думаю об этом дне. Я думаю, доживу ли до него?

Я наклонилась вперед. Сердце заколотилось.

– Вы хотите сказать… вы ждали меня?

– Я много раз молюсь об этом.

– Вы знали мою мать.

– Да-да, знаю. Не я ее нашел. Брат Исидор.

– Но вы знали ее? Как долго она тут жила?

– Они пошли отсюда в восемьдесят первом.

– Они? – удивился Том? – О ком вы говорите?

Но я не дала ему ответить.

– Брат Исидор и Вайолет? Они ушли вместе? Письмо датировано шестнадцатым мая восемьдесят первого. Брат Исидор собирался вот-вот постричься в монахи.

Брат Флориан откинулся на спинку стула и замотал головой.

– Он не мог это сделать. Вернулся из Англии и ушел. И забрал с собой Вайолет.

Я молчала с открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Столько всего хотелось сказать, но в голосе царил полный хаос. К счастью, мне на выручку пришел Том.

– Вы знаете, куда они отправились?

Монах выдвинул ящик стола и извлек на свет старую Библию. Она, определенно, видала виды. Между пожелтевших страниц лежал конверт.

– Эта Библия… Она принадлежит брату Исидору. Он дал мне ее, когда ушел… И я храню ее близко, чтобы… – он постучал себя пальцем по голове. – Чтобы знать здесь всегда.