Евнух прервался и глубоко вдохнул. Криспа это не удивило; он не смог бы произнести такую длинную фразу даже ради спасения жизни.

Он и написать-то ее вряд ли сумел бы.

Петронию официальное видесское красноречие было более привычно.

— Почитаемый господин! — обратился он к вестиарию.

Из-за ширмы послышалось пение нежных женских голосов: «Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!» Крисп, приложившийся было к кубку, чуть не поперхнулся. Если не считать содержания фразы, хор исполнил ее очень похоже на то, как пели во время богослужения в Соборе хористы, откликаясь на молитвы жреца.

Скомбр не шелохнулся, однако весь залился краской, поднявшейся от шеи до корней волос. Анфим удивленно огляделся, словно пытаясь понять, где скрывается хор и не послышалось ли ему.

Петроний тряхнул головой.

— Прошу прощения, — сказал он Скомбру. — Я, должно быть, замечтался. Так чего вы хотели?

Вестиарий попробовал еще раз:

— Ваше императорское высочество! Я… э-э… хотел извиниться за… э-э… невольные обиды, которые мог нанести вам, и заверить, что они… э-э… ни в коем случае не были преднамеренны.

На сей раз, отметил Крисп, красноречие вестиария было уже не столь гладким.

Петроний кивнул.

— Почитаемый господин!..

«Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!» — снова пропел невидимый хор.

Крисп был готов к этому и сохранил невозмутимый вид. Анфим опять огляделся и прыснул со смеху. Скомбр услышал его и сник прямо на глазах.

— Так что вы говорили? — подбодрил его Петроний.

— Это неважно, — вяло отмахнулся Скомбр.

— Почему же, почитаемый господин…

Хор подхватил, не промедлив ни мгновения: «Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!»

Анфим прыснул еще раз, гораздо громче. Скомбр, игнорируя все правила придворного этикета, поднял свою тушу из кресла и побрел к двери.

— Вот те на! — воскликнул Петроний, едва евнух захлопнул за собою дверь. — Как вы думаете: может, я что-то не так сказал?

Мавр, как обычно, услышал новости первым:

— Скомбр вчера подал в отставку!

— Да ну? Почитаемый господин? — Крисп насвистел мелодию, которой отвечал Петронию хор.

— Он самый. — Мавр засмеялся. Слухи об истории с хором распространились по дворцовому комплексу, как пожар. — Мало того: он выбрил себе тонзуру и ушел в монастырь. Вместе со своим племянником Аскилтом и кузеном Эвмолпом.

— Я бы на их месте тоже ушел, — заметил Крисп. — Петроний почитает служителей благого бога, так что, возможно, не станет рубить им головы с плеч теперь, когда их покровитель в опале.

— Возможно, — не без сожаления согласился Мавр. И тут же просиял:

— Но теперь, когда их покровитель в опале, кто будет новым вестиарием? — Он ткнул пальцем в Криспа.

— Увидим. Это решать Автократору. — Несмотря на расположение к нему Анфима и на усилия, прилагаемые Петронием, Крисп понимал, что император может назначить новым постельничим другого евнуха. Так было легче всего, а Анфим всегда выбирал самый легкий путь.

Но через пару часов, когда Крисп проверял, крепко ли держатся новые подковы на копытах любимого охотничьего скакуна Петрония, к нему подошел Онорий:

— Там, на дворе, евнух вас дожидается. Хочет поговорить.

— Спасибо. Сейчас приду. — Криспу осталось проверить еще одно копыто. Как он и предполагал, кузнец постарался на славу — но лучше все-таки убедиться собственными глазами. Закончив осмотр, Крисп вышел на встречу с императорским слугой.

Это оказался тот самый тощий долговязый евнух, который прошлым летом впервые отвел Криспа на пир к Анфиму. На сей раз евнух не отпустил ни единого колкого замечания по поводу запахов конюшни, а поклонился Криспу в пояс.

— Крисп! Его императорское величество предлагает вам должность вестиария, главы над всей его домашней челядью.

— Я польщен. Скажите, как вас зовут, почитаемый господин! Раз мы оба будем служить у императора в доме, нам не мешало бы познакомиться.

Евнух выпрямился.

— Меня зовут Барсим, — сказал он с гордостью. — Извольте следовать за мной, э-э… — Евнух замялся, нахмурившись. — Как мне величать вас: «почитаемый господин» или «почтенный господин»? Вы вестиарий, а этот пост традиционно занимают евнухи, но у вас… — Барсим снова замялся:

— У вас борода! Этикет такого не предусматривает.

Крисп чуть было не рассмеялся, но потом сообразил, что новая должность обязывает его уделять внимание в том числе и подобным мелочам.

— Я согласен на любой вариант, Барсим, — ответил он.

— Знаю? — Евнух просиял, насколько это позволяли его унылые черты. — Извольте следовать за мной, почитаемый и почтенный господин!..

Крисп повиновался. Если Барсим нашел формулу, которая его устраивает, тем лучше.

— Надеюсь, вы и ваши товарищи не станут возражать против… против сослуживца с бородой, — сказал Крисп, бредя за евнухом по снегу.

— Желание Автократора — закон для нас, — уклончиво промолвил евнух. Он продолжал свой путь, не оглядываясь на Криспа. Но чуть погодя все-таки решился:

— Мы не забыли, как вы насмехались над Скомбром из-за того, что он евнух.

— Я только отвечал на его насмешки — ведь он издевался над тем, что я конюх, — парировал Крисп.

— Отчасти вы правы, — рассудительно заметил Барсим, — хотя теперь вы, должно быть, поняли, что перестать быть конюхом гораздо легче, чем евнухом. — Не найдя достойного ответа, Крисп только кивнул. Барсим вывел его из неловкого положения, продолжив как бы про себя:

— Что ж, поживем — увидим.

Они вошли в вишневый сад, с которого зима содрала все покровы, оголив черные ветви наподобие скелета.

Посреди сада, у входа в небольшое изящное здание, стоял отряд вооруженных халогаев. Некоторых Крисп узнал — они охраняли Анфимовы пирушки. Правда, тогда почти все халогаи были под мухой. Теперь же они выглядели трезвыми и надежными. В тонкостях солдатской службы Крисп не разбирался, но разница казалась знаменательной.

— Любой, кто потеряет бдительность на посту у резиденции его величества, немедленно лишается всех наград и отправляется обратно в Халогаланд без выплаты жалования, — словно прочитав Крисповы мысли, заметил Барсим.

— Хорошее правило. — «Странно, — подумал Крисп, — почему император не всегда ему следует? Потому, наверное, что Анфим, когда ему весело, хочет, чтобы все вокруг тоже наслаждались жизнью».

Халогаи кивнули Барсиму и с любопытством оглядели Криспа, поднявшегося за евнухом по лестнице. Один из стражников что-то сказал на родном языке. Остальные заржали. Крисп не сомневался, что в его адрес еще посыплется немало смачных шуток. Он вздохнул. Какие бы блага ни сулило новое назначение, занимать должность евнуха — дело хлопотное.