медпункт, – подала вполне бодрый голос Тилли. – Если кому туда и надо, то не мне, – добавила она, понизив голос.

Еле-еле удалось наконец выпроводить воспылавшего ко мне внезапной страстью Сурма.

– Лайнэ, что происходит? Почему он оказывает внимание тебе? Его же комендантская дочка приворожила. А ты тут при чём?

– Откуда я знаю? Сама в шоке.

Я и сама не знала, с чего это он вдруг. К тому же и зелье-то было так себе, недоваренное. Оно и вообще подействовать не могло. Впрочем, магия – это вам не ньютоновская физика: тут все факторы никогда не учтёшь. Мало ли что могло повлиять!

– Слушай! А может, твоё зелье привораживает к тому, кто его варил? А не к тому, кто подавал? – предположила Тилли.

Бред вообще-то. Но других объяснений нет.

– Это ты нарочно так подстроила! – залилась слезами Тилли. – Переколдовывай теперь его обратно!

Ну, как ей объяснить, что я в этом деле вообще ни при чём? Мне самой это всё не нравится, но я ничего не могу сделать. Даже если бы хотела. У меня, конечно, сильная родовая магия, что я тщательно скрываю. Но и у него – не слабее. Он сам из сильного магического рода. Все попытки приворожить его изначально были обречены на неудачу. Просто я не вдавалась в объяснения, когда Тилли вынуждала меня приготовить для неё зелье.

Между тем раздался стук в дверь, и на пороге показался Сурм. С огромным букетом полевых цветов, за которым его самого едва можно было разглядеть.

– Это тебе, Лайнэ. – Он бросил букет к моим ногам.

Нет, мне это ни к чему. Придётся всё ему рассказать. И приготовить для него отворотное зелье. Тоже рискованно. Но уж семь бед – один ответ.

– Видишь ли, Сурм, – осторожно начала я. – Произошло недоразумение. Так получилось, что ты выпил приворотное зелье. Но это легко поправить. Сейчас я сварю для тебя отворотное зелье. И ты опять будешь рассуждать здраво.

– Лайнэ, дорогая! О чём ты говоришь? Да мне никогда не было так хорошо, как сейчас! Мир обрёл краски и звуки! Никаких отворотов! Только позволь мне видеть тебя!

Ничего себе. Неужели моё недоваренное зелье так подействовало?

Я всё-таки приготовила отворотное зелье. Налила в стакан и подала Сурму:

– Пей!

Он замахал руками:

– Нет, нет! Убери это! – Он вдруг схватил стакан и швырнул его на пол.

Я в растерянности смотрела на лужу зелья вокруг стеклянных осколков. А Сурм всё приговаривал:

– Моё сердце пылает любовью! О блаженство! О счастье!

Он что, навсегда теперь таким останется? Но тут Сурм вдруг расхохотался:

– Девчонки! Не берите в голову. Всё нормально.

Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и вынул из-за пазухи амулет, висящий на серебряной цепочке.

– Вот! Это у меня от приворотов, отворотов и всего остального. Но тут даже и он не потребовался. Я же просто прикалывался. Заодно лучше узнал тех, кто меня окружает. Ты, Лайнэ, не повелась на возможность использовать в корыстных целях чувства богатого и знатного. А ведь многие пытались. Я горжусь тобой. Не зря мой приятель Элюар в тебя влюбился с первого взгляда.

– Это тот голубоглазый блондин? – Я почувствовала, что мои щёки предательски запылали. И чтобы сменить тему, добавила: – А почему мной гордишься ты? Какое ты вообще имеешь отношение ко мне?

– Не всё сразу. – Он загадочно улыбнулся. – Об этом мы поговорим в другой обстановке.

* * *

В ближайший свободный от занятий день Сурм пригласил меня посетить имение его отца. Среди гостей оказался и тот самый симпатичный голубоглазый блондин. Теперь я знала, что его зовут Элюар. Когда он подошёл ко мне, я почувствовала, как сердце забилось чаще, а к щекам прихлынула кровь. В горле пересохло так, что я едва могла поддерживать разговор. Кажется, я начала верить в любовь с первого взгляда. Вот только стоит ли давать волю чувствам? Элюар явно из богатых и знатных. А значит, мы не пара.

– Лайнэ, идём, я представлю тебя отцу, – позвал Сурм.

Я уже знала, что отец Сурма – вдовец, его жена умерла при родах, поэтому Сурма воспитывали гувернантки.

– Рад тебя видеть, дочка! Присаживайся. – Могущественный маг оказался очень любезным.

Я робко присела.

– Пришло время рассказать тебе всё. Мы с твоей мамой любили друг друга. Но мои родители настояли, чтобы я женился на наследнице знатного рода. Твоя мама тоже вышла замуж. Но детей в их браке не было. Однажды – это было после того как я овдовел, мы случайно встретились вновь. И поняли, что чувства не остыли… – Он помолчал. – В общем, как ты уже, наверно, догадываешься, ты моя дочь.

– А как же…

– Не перебивай. Мы с твоей мамой навсегда сохраним эту тайну. А вот Сурму пришлось рассказать. – Он усмехнулся. – Когда я узнал, что вы с ним будете учиться вместе. Чтобы с сестрой единокровной не замутил.

– А с Элюаром познакомилась? – сменил вдруг тему мой неожиданно обретённый отец. И посмеиваясь над моим смущением, продолжил: – Его род столь же древний, как и наш. И мы давно мечтали породниться. Да только у них – сын и у меня – сын. А вот теперь и дочь нашлась. И так совпало, что Элюар в тебя влюбился с первого взгляда. Это мне Сурм сказал.

Зазвучала музыка, и начались танцы.

– Лайнэ, позволь тебя пригласить. – Глаза Элюара сияли как звезды, и его взгляд проникал в самое сердце.

Я кружилась в танце с самым красивым парнем на свете, и на всем свете не было никого счастливее меня.

Дарья Закревская

Спасение кошарова русала

– Нежить совсем отбилась от рук, увели у короля магический перстень, – раздался из-за закрытой двери сосредоточенный голос Ронта. – Это, разумеется, держат в секрете. Необходимо найти преступника.

Хмыкнув, я собралась идти дальше. После выпуска из академии брат поступил на королевскую тайную службу и мог часами рассказывать про свои успехи.

– Что требуется от меня? – прозвучал низкий хрипловатый голос Арьека.

Я остановилась.

Арьека я знала с детства. Младший друг Ронта часто бывал у нас в гостях, привнося в мои выходные радость и смятение. В двенадцать лет я бесстыдно каталась на широкой спине дракона, в четырнадцать – неумело флиртовала, а в шестнадцать… Ронт окончил учёбу и поступил в сыск, совместные ужины стали редкостью, да и на тех дракон не обращал на меня внимания. Это бесило: златоглазый Арьек частенько мне снился, и сны эти были далеко не самые приличные…

Моё поступление в академию ничего не изменило: младшие и старшие курсы не пересекались, а во время редких встреч в коридоре