– Бред какой-то, – прокомментировал Тодд.

Они пошли в спальню, быстро натянули на себя что попалось под руку и вернулись в гостиную. Один из полицейских выдернул из-за пояса пару наручников и приказал:

– Повернитесь.

– Да вы шутите! – воскликнул Марк. – Нам не нужны наручники.

– Заткнись и повернись спиной, – прорычал коп, готовый к схватке. Марк повернулся, полицейский свел его руки и защелкнул наручники на запястьях. Другой офицер проделал то же самое с Тоддом, и обоих потащили к выходу. Еще один полицейский в форме ждал на улице, курил и охранял две полицейские машины с работающими двигателями. Марка втолкнули на заднее сиденье одной из них, Тодда – другой. Хобарт сел на переднее пассажирское сиденье, и, когда машина тронулась, Марк произнес:

– Прямо сейчас в этом городе происходят бандитские разборки, изнасилования, убийства, кто-то торгует наркотиками, а вы, ребята, тратите время на то, чтобы арестовывать двух студентов-юристов, которые никому не причинили вреда.

– Просто заткнись, ладно? – бросил Хобарт через плечо.

– Не заткнусь. Нет такого закона, который предписывал бы мне заткнуться, тем более что арестован я за какой-то вшивый проступок.

– Это не проступок. Если бы ты хоть что-то смыслил в юриспруденции, ты бы знал, что это преступление.

– Нет, это мелкое правонарушение, и вам придется отвечать в суде за неправомочный арест.

– Как страшно! Особенно слышать это от тебя. А теперь заткнись.

Тодд в машине, ехавшей следом, спросил невзначай:

– Вас, ребята, это возбуждает, что ли, – постучать в дверь среди ночи и защелкнуть наручники?..

– Заткнись ты! – рявкнул полицейский, сидевший впереди.

– Прости, приятель, но я не заткнусь. Я имею право говорить все, что пожелаю. В округе Колумбия самый высокий в стране показатель количества совершаемых убийств, а вы тратите время на то, чтобы запугивать нас.

– Мы просто выполняем свою работу, – заявил полицейский, сидевший за рулем.

– Ваша работа – полный отстой, вы это знаете? Нам еще повезло, что вы не послали спецназ, чтобы вышибать двери и стрелять направо и налево. Это для вас особый кайф, да? Одеться, как «морские котики», и внезапно наброситься на людей.

– Я сейчас остановлю машину и надеру тебе задницу, – пообещал водитель.

– Давай-давай, и я засужу твою жирную задницу в понедельник в девять утра. Громкий будет процесс, в федеральном суде.

– Ты собираешься сделать это сам или наймешь настоящего адвоката? – ехидно поинтересовался водитель, и полицейский, сидевший рядом с ним, зашелся от смеха.

Тем временем в передней машине Марк говорил:

– Как вы нашли нас, Хобарт? Кто-нибудь из Ассоциации адвокатов Ди-Си напал на наш след и позвонил в полицию? Вот деятели! Должно быть, низко вы там у себя котируетесь, если вас посылают на такие мелкие правонарушения.

– Я бы не назвал мелким правонарушение, которое тянет на два года тюрьмы, – возразил Хобарт.

– Тюрьмы? Я, Хобарт, в тюрьму не собираюсь. Я просто найму другого уличного адвоката, возможно, без лицензии, и он вас живо обставит. В тюрьму мы все равно не пойдем. Заплатим небольшой штраф, нас немного пожурят, мы пообещаем больше так не делать – и выйдем на свободу. Черт возьми, мы еще и в дело вернемся, пока вы будете гоняться за теми, кто переходит улицу в неположенном месте.

– Да заткнись ты, наконец.

– Ничего такого не будет, Хобарт.

Возле Центральной тюрьмы Марка с Тоддом выволокли из машин и грубо потащили к подвальному входу. Как только они оказались внутри, наручники с них сняли, а их самих разделили. В течение следующего часа каждый из них заполнил бланк регистрации и сдал отпечатки пальцев, после чего был посажен перед камерой, чтобы фотограф сделал стандартные тюремные снимки. Потом их снова свели вместе в камере изолятора, где они прождали еще час в уверенности, что их вот-вот бросят в камеру с настоящими преступниками. В пять тридцать, однако, их освободили под подписку о невыезде: им запрещалось покидать округ Колумбия. В выданных им повестках было сказано, что они ровно через неделю обязаны явиться в шестое подразделение уголовного суда для предварительных слушаний. Место это они прекрасно знали.

Все утро они следили по Интернету за публикациями в газете «Пост», но об их аресте там ничего так и не появилось. Конечно, он не был горячей новостью. Ребята решили не говорить пока Золе, что выдан ордер и на ее арест. Ей и без того забот сейчас хватало, к тому же она была вне досягаемости полиции.

Сидя у себя в квартире, они два часа выписывали чеки. Возмещения своим клиентам, заплатившим гонорары наличными, дела которых застопорились из-за исчезновения их адвокатов. Как бы ни нуждались в деньгах сами, они не могли просто так бросить своих клиентов. Общая сумма составила почти одиннадцать тысяч, было очень жалко расставаться с ними, но они почувствовали себя лучше, отправив конверты по почте. Марк умудрился продать свой «Бронко» за шестьсот долларов на стоянке подержанных автомобилей. Он взял деньги наличными, поставил подпись на документах и едва удержался, чтобы не оглянуться и не бросить последний взгляд на старую развалюху, на которой проездил последние девять лет. После наступления темноты они погрузили настольный компьютер, цветной принтер и три ящика папок в багажник машины Тодда, побросали на заднее сиденье кое-какую одежду, в последний раз выпили по кружке пива в «Забияке» и отправились в Балтимор.

Пока Марк убивал время в гостиничном спортбаре, Тодд наконец сообщил родителям, что не закончит юридическую школу через неделю, признался, что лгал им и не посещал занятий всю весну, что у него – при двухстах тысячах долга – нет никакой работы и он теперь просто плывет по течению, пытаясь как-то осмыслить свою жизнь. Мать плакала, отец кричал, и сцена получилась еще ужасней, чем он себе ее представлял. Уходя, он сказал, что уезжает надолго и ему нужно оставить машину в гараже. Отец заорал: «Нет!», но Тодд все равно оставил машину и полмили до гостиницы прошел пешком.

На следующее утро Марк с Тоддом сели в поезд до Нью-Йорка. Когда они выходили из здания Пенсильванского вокзала, Тодд сунул Марку «Вашингтон пост». В нижней части первой страницы раздела «Метро» мелким шрифтом было напечатано: «Два человека арестованы за несанкционированную юридическую практику». О них было сказано, что они – бывшие студенты Фогги-Боттом, бросившие Школу, в администрации которой никто не дал по этому поводу никаких объяснений. Не удалось получить комментария и от Маргарет Санчес из Ассоциации адвокатов округа Колумбия. Оба бывших студента, скорее всего под вымышленными именами, слонялись по залам суда, домогались клиентов и регулярно представали перед судьями. Источник, пожелавший остаться неназванным, описал их как «очень хороших адвокатов». Одна из бывших клиенток сказала, что мистер Апшо очень добросовестно работал над ее делом. Клиент, дело которого еще не рассматривалось по существу, заявил, что он просто хочет получить обратно свои деньги. Имя Золы Маал не упоминалось, хотя было сказано, что «имеется еще третий подозреваемый». Если суд признает их виновными, им грозит два года тюрьмы и штраф в тысячу долларов.