Это было в понедельник, двенадцатого мая, в половине второго дня. Они засекли время, чтобы посмотреть, как скоро ответит мистер Джокетти. Сидя в своем номере в ожидании, они продолжили атаку на ничего не подозревающих жителей пригородов Вилмингтона, штат Делавэр. Используя онлайновые справочники, они принялись добавлять новые имена к своему коллективному иску. Если совершил тысячу сто преступлений, что могут значить еще двести?

В три часа Марк продублировал письмо к Джокетти, потом послал его еще раз, в четыре. В шесть они отправились на метро на стадион «Янки», где «Метс» в рамках городского дерби играли не очень важный матч, не пользовавшийся чрезмерным вниманием публики. Они купили два билета на дешевые места центральной арены, заплатили десять долларов за двенадцать унций легкого пива и поднялись на самый верхний ряд, подальше от других болельщиков, разбросанных по полупустой открытой трибуне.

Им было предписано явиться в суд в пятницу, и они решили, что разумнее не пропускать явку. Обладая большим опытом, они знали, что в этом случае будут выписаны ордера на их арест. Тодд позвонил Хэдли Кавинесс, та сняла трубку после второго гудка.

– Так-так, – сказала она. – Похоже, вы, ребята, в конце концов нарвались-таки на неприятности.

– Да, дорогая, у нас неприятности. Ты одна? Уместный вопрос, согласись.

– Да, я ухожу позже.

– Удачной охоты. Послушай, не сделаешь ли ты нам одолжение? Нам в пятницу должны предъявить обвинение, но мы слиняли из города и скоро возвращаться не собираемся.

– Могу вас понять. Вы тут в суде наделали много шума. Все о вас только и говорят.

– Пусть себе говорят. Так вот, насчет одолжения.

– Разве я когда-нибудь вам в чем-нибудь отказывала?

– Нет, никогда, и я тебя за это обожаю.

– Все так говорят.

– Одолжение состоит в следующем. Не смогла бы ты подойти к секретарю шестого подразделения и попросить недельки на две отсрочить наше дело? Для этого просто потребуется перетасовать кое-какие бумажки, а уж в этом ты настоящий профессионал.

– Не знаю. Кто-нибудь может увидеть. А если меня спросят – зачем?

– Скажи, что мы пытаемся нанять адвоката, но у нас нет денег. Нам нужна всего пара недель.

– Посмотрю, что можно сделать.

– Ты куколка.

– Да-да.

В конце третьего иннинга у Марка завибрировал телефон, номер был ему неизвестен.

– Возможно, это хорошая новость, – сказал он.

Это был Марвин Джокетти, который начал с места в карьер:

– Мистер Рэкли не имеет никакого желания встречаться с вами, и он вас засудит, если вы сделаете неверный шаг.

Марк улыбнулся, подмигнул Тодду, нажал кнопку громкой связи и отозвался:

– И вам доброго вечера, сэр. Почему мистер Рэкли так торопится пригрозить мне судом? Ему есть что скрывать?

– Нет. Но он серьезно относится к соблюдению своей коммерческой тайны и держит наготове весьма опытных юристов.

– Не сомневаюсь. Он ведь контролирует минимум четыре юридические фирмы, включая вашу. Скажите ему – пусть подает в суд. У меня все равно нет ни цента.

– Это его не остановит. Он будет судиться с вами и погубит вашу журналистскую репутацию. А кстати, на кого вы работаете?

– Ни на кого, только на себя. Я фрилансер. Подумайте, мистер Джокетти, судебный процесс может стать моим выигрышным билетом, потому что я выдвину встречный иск и получу реальные деньги. Я могу сделать себе состояние на санкциях за явно необоснованный иск.

– Приятель, мы с вами играем в разных лигах.

– Посмотрим. Скажите мистеру Рэкли, что ему придется судиться не только со мной, но и с «Нью-Йорк таймс», потому что я встречаюсь с ними завтра днем. Они хотят напечатать материал в воскресенье на первой полосе.

Джокетти рассмеялся и ответил:

– У мистера Рэкли больше связей с «Таймс» и «Джорнал», чем вы можете себе даже представить. Они не дадут такой материал просто так.

– Боюсь, на этот раз все будет по-другому. Я знаю правду – и устрою чертовски громкую сенсацию на первой полосе.

– Вы пожалеете об этом, сэр, – заявил Джокетти и отключился. Марк еще какое-то время сидел, уставившись на свой телефон, потом положил его в карман джинсов, сделал глубокий вдох и произнес:

– Крепкий орешек. Задача будет нелегкой.

– Они все – крепкие орешки. Думаешь, он перезвонит?

– Как знать. Можно предположить, что он уже говорит с Рэкли и они напуганы. Публичная огласка – последнее, чего хочет Рэкли. В его махинациях с юридическими школами нет ничего противозаконного, но все равно от них дурно пахнет.

– Они позвонят. Почему бы нет? Ты бы на месте Рэкли захотел узнать, как много нам известно?

– Возможно.

– Они позвонят.

Во вторник без десяти семь утра, когда Марк спал на раскладном диване, прорезался его телефон.

– Мистер Рэкли сможет встретиться с вами сегодня в десять в нашем офисе. Мы находимся в центре Бруклина, на Дин-стрит, – произнес Джокетти.

– Я знаю, где вы находитесь, – сообщил Марк. На самом деле он этого не знал, но найти фирму труда не составляло.

– Я встречу вас в вестибюле в девять пятьдесят. Пожалуйста, не опаздывайте. Мистер Рэкли человек очень занятой.

– Я тоже. Со мной будет друг, тоже журналист, его зовут Тодд Маккейн.

– Хорошо. Кто-нибудь еще?

– Нет, нас будет только двое.

За кофе они размышляли о том, что Рэкли, видимо, не хочет допускать их на свою территорию, в финансовый район Манхэттена, на Уотер-стрит. Нет сомнений, что там у него золотое логово, подобающее человеку его положения, которое парочка журналистов с удовольствием распишет в своей статейке. Лучше встретиться с ними на площадке, окучиваемой его собственными адвокатами. Им ведь уже пригрозили судом. Теперь им предстояло вступить в его мир, суровое место, где тайны оберегаются любой ценой, а запугивание является действенным орудием.

Друзья не стали бриться и оделись в джинсы и старые куртки, напустив на себя вид бесцеремонных журналистов, на которых трудно произвести впечатление антуражем. Марк сложил прилично потрепанный синтетический атташе-кейс, который они нашли в одном из бруклинских магазинов подержанных вещей, и, выходя из отеля, они, безусловно, не походили на людей, которых имеет смысл преследовать по суду.

Здание было высоким и современным, одним из множества теснящихся в самом центре Бруклина. Выждав время в кофейне за углом, они вошли в застекленный атриум ровно без десяти десять. Мартин Джокетти, выглядевший по меньшей мере на десять лет старше, чем на фотографии в Интернете, стоял у стойки охраны, болтая с дежурным. Марк и Тодд узнали его и представились, Джокетти нехотя пожал им руки, кивнул охраннику и сказал: