Иногда Че сладко зевает, потом расставляет лапы, совершеннопо-кошачьи потягивается и виляет продолжением позвоночника. В такую минуту менявсегда охватывает любопытство – кто родители милашки? А далекие предки? Бабушкакошка, папа собака, мама индейка, а папа баран? Да, кстати, .ног у Че четыре, ион очень ловко ими пользуется, летать же не умеет совершенно, из чего я делаювывод: орлов в роду у красавчика не имелось, максимум гуси. Между прочим, водыЧе совершенно не боится. Поэтому слово «птичка», обращенное к нему, не имеетпод собой никакого основания, но мы упорно продолжаем считать Че кем-то вродесоловья. Правда, он никогда не поет, просто издает разные, не особо мелодичныезвуки.

Все уродство Че искупает его светлый, радостно-оптимистичныйхарактер. Быстро перебирая четырьмя лапами, очаровашка носится по дому, и приэтом он ничего не разбил в отличие от Снапа, регулярно уничтожающего напольныелампы, не ободрал диван, как кошки. Че не устраивает норы из одеял, как Банди,всегда в отличие от вредной Черри откликается на зов и не роется в миске уЖюли, отпихивая йоркшириху. Че невероятно интеллигентен и очень мил, он равнохорош со всеми, но особую страсть питает к Хучику. Иногда я наблюдаю такуюкартину: мопс дремлет в кресле, а на толстой бежевой тушке восседает,нахохлившись, Че, и все его «меховые перья» опущены вниз – птичка явно пытаетсягреть приятеля. Мы выводим Че гулять, дома он не пачкает пол, а после семивечера котособакоптицеягненок укладывается спать. Подремать Че предпочитает втихом уголке, он великолепно знает: после вкусного ужина собаки затеют шумнуюпотасовку, устроят игры в догонялки, станут носиться по лестнице и нарезатькруги по гостиной. Разве отдохнешь в поднятом ими гвалте? Поэтому умный Чеуходит в баню, устраивается на диване и предается грезам. Наверное, ему снитсянечто приятное, в процессе отдыха Че порой начинает щелкать клювом и дергатьлапами.

Но я немного отвлеклась…

– Три! – заорал Семен Михайлович.

Послушные охранники со всей дури дернули начальство.Полуотковыренная Иваном каменная плитка выскочила из дорожки, цепочка парней вкамуфляжной форме начала заваливаться. Очевидно, силы секьюрити приложилинемереные, потому что их начальник со скоростью пробки, вырвавшейся из горлышкабутылки с шампанским, легко долетел до одного из громадных окон бани, разбилстекло и с диким воплем исчез в недрах комнаты отдыха.

— Семен Михайлович, вы в порядке? – испугался Кеша.

– Охохонюшки… уборки-то сколько… – запричитала Ирка.

– Жюли! – завопила Маня. – Жюлечка!

Я ринулась следом за Кешей, вбежала в помещение и увиделамелко трясущуюся, но совершенно живую и внешне целую, если не считать за уронбольшие проплешины на боках, Жюли. Каменная плитка, к которой была прилепленасобачка, развалилась на мелкие осколки.

– Маленькая моя, – заворковала Маша, набрасывая найоркшириху полотенце, – пошли помоемся.

Кеша наклонился над поверженным Семеном Михайловичем.

– Эй, майор, вы живы?

Хороший вопрос. Вряд ли Кеша встретит на жизненном путичеловека, который ответит: «Нет, я уже труп», – мертвые тела не способныподдерживать диалог. Кстати, Рогачев не откликнулся.

– В обмороке, – констатировала Зайка. – Слушайте, а с вамивроде медсестра была…

– Анька, подь сюда! – взвыл один из охранников, вместе снами обступивших неподвижного майора.

Девушка робко вошла в баню.

– Что, Петяша?

– Глянь на Михалыча, – велел парень.

Медсестричка, покраснев, присела около неподвижного тела,посмотрела на Рогачева и прошептала:

– Дайте, пожалуйста, градусник и чистую ложку.

– Зачем? – удивилась я.

– Температуру померить, – окончательно смутилась «медицина»,– и горло посмотреть, вдруг у него ОРВИ.

Мы с Зайкой переглянулись.

— Лучше «Скорую» вызову, – кивнула Ольга и убежала.

– Поломали-то сколько… – занудила Ирка. – Стекло гавкнулось,еще плитки наколотили… Не станем за вызов платить – позвали их помочь, и чеговышло!

– Не нарочно ведь, – стал оправдываться Николай, – не позлому умыслу или сговору.

– Колька, – ожил полный охранник, – глянь! Это кто?

С дивана послышались щелкающие звуки – разбуженный Че решилпоздороваться с незнакомыми людьми. Он аккуратно спрыгнул с сиденья и двинулсяв сторону Рогачева.

– Мам-ма… – обморочным голосом протянул толстяк. – Жутьжуткая! Лапы… то есть ноги…

Вздрогнув, секьюрити выкатился через разбитое окно в сад. Заним, перекрестившись, ломанулись и другие парни. Че важно дошагал до Рогачева инежно потрогал его передней лапой. Внезапно Семен Михайлович сел.

– Где? – спросил он. – Что? Кто?

Я хотела успокоить майора, но тут главный секьюрити увиделЧе. Ой, простите, забыла упомянуть об одной особенности милого существа: еслиЧе сталкивается с незнакомым человеком, он изо всех сил старается понравитьсяему, а для этого поднимает одну лапку, гордо вскидывает голову, задирает хвости распушает «меховые перья», то есть демонстрирует себя во всей красоте. Акрасота, как известно, страшная сила.

Рогачев побелел.

– Так и знал, – прошептал он, не замечая никого, кроме Че, –ведь предупреждала меня мама: не гоняйся, сыночек, за чужими женами, в адпопадешь, к Сатане. Так вот вы какие, черти!

Высказавшись, Семен Михайлович закатил глаза и вновь рухнулна пол под нежное воркование страшно довольного Че. Я изумилась: Рогачевлишился чувств от страха?! Хотя в жизни и не такое случается. Вот я все времявспоминаю историю про Пашу, приятеля Темы, и никак не могу понять: ну почемумилиция отпустила нормального, не сумасшедшего парня, который на глазах усвидетелей задушил женщину???

Спать я пошла ближе к утру, «Скорую помощь» пришлось ждатьдолго. В конце концов медики прибыли, сделали напуганному Рогачеву пару уколов,охранники запихнули начальство в «уазик» и увезли, Ирка убрала в бане, Иванвыкинул на помойку остатки Лягушкаса. Тема, бесконечно повторяя: «Ну и дряньприсоветовала Лада», – начал заливать горе от потери девятисот девяноста девятидолларов чаем.

Манюша с огромным трудом отскребла Жюли, и сейчас йоркширихапревратилась в голую мексиканскую собачку – большую часть ее шерсти пришлосьсостричь.