вычеркнул его из истории одной силой мысли.

И Земля была цела и жива. Я теперь светил для неё, вместо старого Солнца. Оно уступило мне свое место. Оно даже стало теперь еще ярче, только было мной.

И Материальное Перводрево покинуло Землю, яркой искрой промчалось сквозь космическую тьму, ударилось в меня и впиталось в моё сердце.

ВСЁ.

Оба Древа теперь во мне. Навечно.

И внутри меня сияет Солнце, а я дарю его свет всем остальным.

Я был божеством, настоящим и всесильным.

Вечным...

***

Великая Межзвездная Империя Всечеловечества,

Имперская галактика: Большое Магелланово Облако,

Имперская система: Арладаар — IV

31 октября 12 022 года космического календаря,

Орбита планеты Эазимус,

Возле спутника Шурма-Н,

Местное галактическое время: 28 часов 36 минут

Я уснул. И видел чудесные сны, про детство — мое и человечества...

Я грезил о тех временах, когда мир был совсем юным.

Мои сны были залиты яркими лучами Солнца, но проснулся я в страхе.

— Ваше Величество, все готово, — доложил мне Шаманов, — Пора. Люди ждут вас.

Люди...

Я не сразу вспомнил, что такое люди.

Я сейчас был на Императорском корабле, зависшем на орбите Шурмы-Н — спутника Эазимуса.

Это была наша самая дальняя колония, самая далекая точка космоса, до которой смогли добраться люди.

Мы основали здесь поселение, мы даже терраформировали Шурму-Н, но планетоид подвергся нападению — то были грибоголовые, твари из глубин космоса, откуда-то из-за пределов видимой Вселенной.

Они напали, как и всегда, внезапно, они все время атаковали именно так...

Какая-то непонятная технология позволяла грибоголовым перемещаться по Вселенной мгновенно. А мы такого пока что не умели.

Но жители Шурмы-Н смогли защитить свою планету. Три года по космическому времени они держали осаду, пока не подошло наше подкрепление. И тогда грибоголовые были разбиты, и в панике бежали обратно в свои кротовые дыры, что прорезают космос.

Так жители Шурмы-Н заслужили честь узреть Императора. Я прилетел к ним спустя два земных года после того, как оставил Землю — священную столицу Империи.

Два года назад мне пришла в голову идея облететь все мои владения — во всех пяти покоренных галактиках...

И я начал свое путешествие. А закончил его здесь — на Шурме-Н, самом дальнем форпосте человечества.

Я помнил еще те времена, когда наша колонизация космоса была легкой прогулкой — тогда это еще было весело...

Но перестало быть таким три тысячи лет назад, когда выяснилось, что мы не одни во Вселенной. Сначала у нас произошла стычка с фриссерами, потом — с вульфидами, и вот теперь — война с грибоголовыми.

Да, конечно, мы покорили уже сотни космических рас, я принимал присягу у целых галактик инопланетян! Но грибоголовые были непокорны, и что было еще хуже — их технологии превосходили наши.

Вот почему я отправился в свое турне — гражданам Империи нужно было видеть Императора, чтобы поддержать свой боевой дух в эти темные времена галактических войн.

Я спокойно оставил Землю, её уже давно освещало искусственное солнце, так что я, божественный податель света, больше был не нужен землянам в качестве источника освещения и энергии.

Я собрал огромный флот в двести тысяч кораблей — моя личная гвардия, мои телохранители, и покинул Землю, эту колыбель человеческой расы.

И верный Шаманов был со мной, я сделал его божественной сущностью, подобной мне самому, но Акалу все равно старел. Медленно, но верно.

Его лицо было лицом старика, его волосы поседели.

Шаманов был в черной броне, украшенной красным кругом — его родовым гербом, а еще изображениями двух Древ — Золотого и Серебряного, то был герб и знак Империи людей.

— Ступай, Шаманов. Я сейчас приду, — пообещал я.

— Так можно начинать высадку?

— Начинай, друг мой. Воистину, жители Шурмы-Н, этой луны-крепости, заслужили видеть бога, они вправе видеть своего Императора! Они оплатили это своей кровью!

Шаманов ушёл, и я остался один в циклопическом тронном зале корабля...

Конечно, здесь со мной были еще мои телохранительницы — вечно юные Аджет, Сигурд и Арум.

Они погибли еще десять тысяч лет назад, во время войны с Либератором. Но я воскресил их. И заодно даровал им вечную жизнь, и связал души девушек с моей. Так что стражницы теперь были частью меня самого, я не воспринимал их, как других людей...

Девушки хранили молчание, их черно-золотая броня, украшенная моим вензелем — листиком хмеля и соколом, неярко светилась, испуская потоки магии.

И лишь эти трое стражниц знали мою страшную тайну, самый главный секрет Империи...

— Помогите встать, — потребовал я.

Девушки тут же оказались возле меня, потом подняли на ноги мою тушу — огромную, шестиметрового роста.

Да, я был богом.

Но я старел. Силы оставляли меня, и я каждый день все больше спал. И волосы мои окрасились сединой. И лик мой посерел и покрылся морщинами. И я даже уже не мог встать без посторонней помощи...

Это началось лет пятьсот назад. Тогда я начал терять силы.

И я не знал, что будет дальше.

— Позовите Словенова, — приказал я.

Мой наставник и ближайший советник возник через секунду, он просто телепортировался сюда, в тронный зал Императорского корабля.

Словенов был в серебристой мантии, его седая борода доходила до пола и была перевита серебряными кольцами...

Он был похож на Мерлина или певца Баяна из древних легенд.

Словенов отвесил мне поклон.

— Смотри, мой друг, — произнес я, — Настали мрачные времена. Смерть пришла за богом!

Я встряхнул рукой.

Два пальца на ней отвалились и упали на пол.

На их месте тут же выросли новые, но даже эти новые пальцы были серыми...

— Я — развалина, — обреченно произнес я, — Старость добралась и до меня, сильнейшего существа Вселенной! Как такое возможно, наставник?

Словенов не удивился, и тогда я понял, что он знает.

— Ты уже давно догадался...

— Да, — признался Словенов, — Я тоже старею...

— Ты другое дело, — отмахнулся я, — Ты смертен. Просто долго живешь, потому что я одарил тебя долголетием. Но как могу гнить и разваливаться я, ведь я бог? Что мне делать, наставник? Скажи. Дай мне ответ и спасение!

— Не знаю, — ответил Словенов, — Прости, Государь, но я не знаю. Ты живешь уже десять тысяч лет, верно. Но и тебе никто не обещал, что это продлится вечно.

— Значит, я умру? Умру, как простой смертный?

Меня объял ужас.

— Увы, — Словенов был