В зале установилась гробовая тишина, а Тени рода Варниус по неуловимому знаку императрицы  достали оружие.

— Ваше величество! — громко обратилась Еления к вдовствующей императрице. — Пожалуйста! Разрешите попрощаться с её величеством Верховной Фурией!

Бердайн замерла, впиваясь взглядом в Елю.

Зал замер в ожидании, Оксия — в нерешительности. Что скажет эта девчонка Фурии? С другой стороны, Бердайн Огдэн готова напасть на Теней рода и спасти девчонку. Спасти — не спасет, силы не равны, но скандал устроит знатный. 

Также интуитивно Оксия понимала, что иномирянка не будет накалять обстановку и не допустит невинных жертв, но подозрительность и осторожность заставляли сомневаться. 

— Герцог Йоргус, — наконец, обратилась она к менталисту, который сразу же поднялся со своего места. — Вы и двое Теней проводите иномирянку к ее величеству Бердайн Огдэн, постойте рядом. Пусть они попрощаются.

В сопровождении указанных лиц Еления подошла к Верховной, которая уже спустилась вниз. Маленькая фигурка рядом с огромной Фурией казалась игрушечной и хрупкой. 

— Ваше величество...— тихо проговорила Еления. — Пожалуйста, не надо... Вечером должны всех отпустить: сестру Мадлен, герцога Аверина... других. Если вы не сдержитесь и начнёте... меня спасать, их ждёт ужасная участь. 

Бердайн быстрым и неуловимым движением прижала к себе Елю, осторожно погладила по волосам когтистой лапой. 

По залу пронёсся встревоженный шёпот:

— Ведьма! Заколдовала Фурию! Ментально воздействует!

— Я так и думала, что они что-то в этом роде придумали, — тихо прошипела Бердайн. — Знай, я так это не оставлю. Я вытащу тебя.

— Спасибо, — Еля уткнулась лбом в броню на груди Фурии и задрожала от переполнивших чувств. — Сначала надо вытащить Мадлен и парней. Мая жаль... она обещала, но...  Я буду ждать, — она подняла глаза и встретилась с чёрными глазами ямами. — Я верю вам. Я... буду ждать.

— Верь, девочка, я сделаю все, что возможно.

Еля нехотя  отстранилась, а Верховная встретилась взглядом с глазами Дэнира Йоргуса, стоявшего рядом с непроницаемым холодным лицом. 

— Никогда не думала, что Дэнир Йоргус так опустится и станет комнатной собачонкой ненормальной взбалмошной эгоистки, — с яростью прошептала Фурия. — Как ты скатился до этого, Дэнир?!

— Бердайн, Оксия не спустит глаз с девчонки, — выражение лица герцога ничего не говорило об испытываемых им эмоциях. —  Забудь о ней, — невозмутимо  добавил он. 

— Я — не ты, Дэнир. Я не оставляю без помощи дорогих мне существ. А ты позволил ей отправить убийц к собственному внуку. Ты... стал... ничтожеством... без совести и чести. 

Теперь лицо герцога стало похоже на восковую маску, а глаза почернели от ярости. 

— Ты лжёшь, — еле слышно процедил он, с ненавистью прожигая взглядом Бердайн. — Оксия не могла... — тело герцога затряслось мелкой дрожью.

— Спроси у неё, Дэнир, — еле слышно проговорила Фурия. — Я казнила Мариссу и всех Теней Варниусов, которых она отправила убить Катрину с детьми.

— Герцог Йоргус! — резкий окрик императрицы заставил всех вздрогнуть. — Вы превышаете лимит общения преступницы с присутствующими! 

— Да, ваше величество! — холодно отозвался Дэнир Йоргус, Еля же заметила, как губы герцога зло сжались в тонкую линию, а глаза наполнились бешенством, но он быстро взял себя в руки.

— Пойдём, — сказал он Еле спокойный голосом, а когда уже подошли к её месту, еле слышно процедил: — Каждый третий день недели старайся находиться у западной стены Пустоши. Она граничит с Землей Фурий.

Еля вскинула изумлённый взгляд на герцога, подумав, что ослышалась, но увидела его удаляющуюся спину. 

Что это было? Зачем он сказал это?

Стражи Дворца правосудия подошли к Маю Данери, который стоял в амагических наручниках, и встали от него с двух сторон. 

Май стоял сдержанный, собранный и внешне совершенно невозмутимый, поражающий зрителей бесчинства своим самообладанием. Об испытываемом им напряжении из-за ожидания того, когда его выведут из зала, никто не догадывался. 

Когда его и парней арестовали несколько дней назад, он даже не предполагал, что все может так повернуться. Позже его никто не допрашивал, никто не приходил и больше ни в чем не обвинял. Май волновался за друзей, с которыми впервые встретился после ареста только на судебном заседании. Все это время они содержались в разных камерах, не имея возможности общаться и обсудить произошедшее. 

Сейчас Май наблюдал, как из зала выводили Елению, тоже закованную в амагические наручники. Бледную, растерянную, с потухшим взглядом, вызывающую огромное сочувствие и желание защитить, которая  до сих пор была в ученической строгой форме университета полиции, сейчас в мятой и несвежей.

Верховная фурия Бердайн Огдэн, ее сестра целительница и Криста смотрели девушке вслед. Лицо Верховной выражало жёсткость и решительность, а выражения лиц других фурий также не оставляли сомнений в том, о чем они думали и что чувствовали. 

Май выхватил из зала встревоженное и потерянное лицо Миры. Их глаза встретились, и брат прочёл  ужас и отчаяние в глазах сестры. Он ответил спокойным и уверенным взглядом, пытаясь вселить и в неё уверенность в том, что с ним будет всё хорошо. Увидел, как плечи Миры немного расслабились, а ужас сменился надеждой. 

А потом Май неожиданно увидел в нижних рядах зала в простой непримечательной одежде мать. Строгое бледное лицо, прямая спина и тонкие пальцы, сжимающие изо всех сил платок. Бывшая герцогиня Данери, жена военнокомандующего не испугалась и появилась на суде. А где тогда отец? И Эдвард? Их лиц Май не увидел, хотя стал жадно рассматривать лица присутствующих. Его взгляд вернулся к матери, и она слегка кивнула, а тонкие нервные пальцы сложились в фигуру, что на языке жестов означало «Надежда». Он должен надеяться  и не отчаиваться.

Две жертвы Варниусов. Еления Огдэн и он, Май Данери. Почему именно они?

Зачем родственникам императора Ансара понадобилась Еля, Май уже понял. А какую опасность представлял он? Или, действительно, хотели наказать за покушение на жизнь принца Оливара?