Я замешкалась с ответом на вопрос, а он решительно заявил:

— Разве вы не хотите домой? Стоит ли переживать о Ренатарии?

Можно подумать, его самого волновали мои проблемы! Он печется лишь о себе! Ему, как и всем остальным, нужна энергия.

А я и вправду начала сомневаться. В голову сама собой закралась мысль о том, что, возможно, с Маркусом что-то и получится. О чем он хотел поговорить со мной перед отъездом? К тому же охранник твердо намерен избавить меня от помолвки с принцем…

На вопрос я так и не ответила, и по негласному соглашению мы больше не касались этой темы.

Ашшэс отвел меня к океану, где я долго сидела у воды, наблюдая за купающимися. Мы исходили вдоль и поперек весь парк, отыскивая интересные места. Иногда компанию нам составляла Тирна. Гномиха заметно побаивалась шессана, но зато наконец отвлеклась от своего горя. Информации о ее родственниках по-прежнему не было, и тэарэ каждый день надеялась на лучшее.

В один из дней мы с Ашшэсом ждали Тирну в беседке, расположенной в укромном уголке парка. Под присмотром посла я вновь практиковала магию и уже успела освоить самые необходимые заклинания. Кэльриэль уехал к вулкану вместе с остальными, его талант к порталам был востребован как никогда. В его отсутствие со мной заниматься никто не стал — были проблемы поважнее.

Посол же, узнав о моей беде, с готовностью вызвался помочь.

— Пасс у тебя нечеткий, — нахмурился он, пока я пыталась воссоздать заклинание, высушивающее ткань. Для этого пришлось пожертвовать носовым платком и искупать его в фонтане.

Я скривилась. Пальцы уже сводило от усталости, но пасс мне не давался. Вдобавок начала болеть голова, а мочка уха ужасно чесалась. Шессан положил прохладную ладонь поверх моей:

— Да не зажимай ты так кисть, — мы перешли на «ты», хотя такое обращение мне все еще давалось непросто. — Представь себе, что гладишь керана — нежно, едва касаясь.

Я зажмурилась и растворилась в ощущениях — иногда это помогало. Теперь я чувствовала лишь ток энергии и собственное сердцебиение. Вдруг сидящий рядом посол коснулся моей щеки. Я удивленно уставилась на него, а Ашшэс резко поцеловал меня. Раздвоенный язык скользнул по моей нижней губе и проник внутрь. Я в ужасе глядела на него, но не могла пошевелиться, тело отказывалось слушаться меня. Желтые глаза шессана потемнели, а вертикальные зрачки вытянулись сильнее обычного. Взгляд завораживал, но я усилием воли сбросила наваждение и отшатнулась.

Посол с сожалением вздохнул, отвернувшись, а я почувствовала облегчение.

— Прости, я должен был попытаться!

Он провел рукой вдоль моей головы, и я испуганно ойкнула. Сережка, с которой я уже сроднилась, вдруг ужалила меня.

— В тот день в нашей резиденции я подсадил в твой элор-переводчик заклинание. Оно должно было увеличить твою симпатию ко мне…

— Чтобы в нужный момент, я указала на тебя? — горько усмехнулась я, коря себя за доверчивость. Знала же, что Ашшэс преследует свои цели, но не думала, что он хочет сделать меня безвольным инструментом.

— С другими человеческими девушками все работало, но Иланна оберегает своих тэарэ, — с досадой сказал шессан.

В глазах вскипели слезы обиды, и я молча двинулась к выходу из беседки.

— Мари, позволь объясниться, — остановил меня Ашшэс. — Наша ситуация безвыходная. Ты была нашим последним шансом! — я замешкалась, и он быстро заговорил. — Всем известно, что у нашей расы нет женщин. Ты думала о том, как мы размножаемся?

Я покачала головой, завороженная внезапно пылкой речью посла.

— Магия, чистая магия. Двое старших шессанов соединяют сознания — и зарождается новое существо. Три года оно растет в коконе в темной и влажной пещере. Чтобы плод развился, нужно ежедневно подпитать его магией, магией, которой давно нет! Последний ребенок вылуплялся более десятка лет назад. В других гнездах — Изумрудном и Сапфировом — почти никого не осталось. Мари, пожалуйста… — в голосе посла послышалась мольба. — Без тебя мы вымрем!

Информация обрушилась на меня горным потоком, и мне оставалось только хватать ртом воздух. Я испытывала жалость к беде народа Ашшэса, но с ужасом представляла то, на что он меня толкал…

Так ничего и не ответив, я выскочила из беседки и пронеслась мимо удивленной Тирны. Все это время на моей сережке «висел» приворот? Учитывая обстоятельства, толкнувшие посла на преступление, я понимала его поступок. Но принять было тяжело.

Ноги привели меня к большому фонтану, располагающемуся в самом центре парка. Наплевав на этикет, я плеснула водой на горящее лицо и выровняла дыхание. И почему все так сложно?

Этот отбор окончательно вымотает меня! Надежды договориться с богиней, угрызения совести из-за Тирны, теперь еще шессаны! В этот момент я как никогда желала, чтобы все наконец закончилось.

В храм возвращаться не хотелось. Тирна наверняка станет расспрашивать меня о случившемся, я не готова говорить об этом. Немного придя в себя, я свернула на неприметную аллею, которую отыскала еще во время своих одиночных прогулок. Здесь редко встречались прохожие, зато в изобилии росли ароматные цветы.

Я медленно брела по дороге, скользя рассеянным взглядом по сторонам и пытаясь привести в порядок мысли. Шессанов было жаль. Чудовищно несправедливо, что их род вымирает. Я уже успела заметить, что все расы испытывают проблемы с рождаемостью. Возможно, я и впрямь могла бы помочь. Хотя до сих пор неизвестно, будет ли в случае победы у меня право выбора. Не зря же прошлые тэарэ не помнили ночь воплощения!

Внезапно впереди показалось знакомая фигура в черном сюртуке. Шон! Я узнала его даже со спины. Он практически единственный не носил косу, остальные немногочисленные люди подражали оборотням.

Сердце заколотилось где-то в горле. Вот кого я смогу расспросить про Маркуса! Я ускорила шаг, но тут Шон повернулся, и я заметила рядом с ним принцессу. Изабелль состроила умоляющую мордашку и кокетливо захлопала ресницами.

Я, замешкавшись, резко притормозила. Не хотелось мешать им, но когда еще мне представится шанс поговорить с начальником охраны? На месте его никогда не бывало, он много работал — меры безопасности в замке были усилены, ведь произошел большой отток магов из столицы.

Так и не определившись, я последовала за ними на некотором отдалении. В их разговор не вслушивалась, но спина Шона выдавала напряжение. В один момент Изабелль вдруг порывисто развернулась на каблуках, что-то горячо высказав мужчине. Заметив меня, она гневно сверкнула глазами и прошла мимо. Принцесса все еще недолюбливала меня, злясь на то, что в отличие от нее Теодору разрешили мезальянс.

Удивленная этой сценой, я застыла на месте, чувствуя себя виноватой.

— Ну, иди уже сюда, — горько вздохнул Шон. — Не зря же за мной столько времени кралась.

Меня охватил стыд, но я неуверенно подошла.