– Здесь мы полностью расходимся во мнениях. – Эстибалис покачала головой. – Как минимум фотографии доказывают, что они были знакомы и находились в доверительных отношениях, что сам ваш клиент отрицал в беседе со мной и инспектором Айялой. Таким образом, он препятствовал расследованию.

– Вы собираетесь произвести законные действия относительно этого пункта? – поинтересовался адвокат.

– У нас на это есть полное право. Если дойдет до дела, вы будете подробно проинформированы, – ответила Альба.

– Игнасио, – я обратился к нему напрямую, проигнорировав адвоката. – Тасио признал свою связь с Лидией и подтвердил, что сначала она была твоей девушкой, но для тебя это было всего лишь эпизодом. Он сказал, что его отношение к ней было куда более серьезным, что все уже было решено, что твой брат…

– Брат-близнец, – нервно поправил меня Игнасио, не сдержавшись.

– Что твой брат-близнец собирался ждать два года семь месяцев, которых ей не доставало до совершеннолетия, чтобы обнародовать их связь. Он готов был сделать ставку и очень рисковал. Ты знал об этом?

Я внимательно за ним наблюдал. Игнасио явно занервничал: ласковый ветерок, дувший со стороны Доностии, внезапно сделался ему неприятен, и он то и дело приглаживал свои светлые волосы.

Я продолжал; было любопытно, куда приведет этот разговор.

– Он уверен, что ты задержал его в тот день, получив отчет о вскрытии, в настоящее время потерянный, в котором доказывалось, что сперма принадлежала Тасио; что ты подделал улики – например, подбросил ему домой листья тиса, яд которого был обнаружен в крови жертв. Кстати, если ты сделал это на правах родственника, имеющего ключи от дома, возразить нечего, однако, прихватив с собой еще одного инспектора полиции и произведя полноценный домашний обыск, не имея для этого судебного ордера, ты нарушил сразу несколько правил. Понять не могу, как судья не придрался к твоим действиям. Что ты на это скажешь? Все ведь так и было, а, Игнасио? Обнаружив, что твоя несовершеннолетняя девушка и твой брат-близнец тебя кинули, ты приказал его задержать? – настаивал я.

Лицо Игнасио исказила болезненная гримаса; он вскочил и опрокинул стул, кулаки его были сжаты. Он что-то выкрикнул, но адвокат оказался проворнее и отключил звук видеоконференции, поэтому слов мы не разобрали.

Через секунду сообщение прервалось; перед нами чернел пустой экран.

Мы трое растерянно молчали, однако через полминуты вновь раздался звонок, после чего на экране появился адвокат.

– Простите, – он постарался улыбнуться как можно более естественно, – у нас технический сбой. Продолжим с того места, где остановились.

– Да, разумеется, технический сбой. Мы остановились на том, что Тасио Ортис де Сарате признал свою связь с несовершеннолетней и утверждал, что ваш клиент также с ней встречался, – сказала Эстибалис.

– В настоящее время мой клиент не собирается отвечать на необоснованные обвинения. Если по этому пункту вы произведете законные процедуры, наш кабинет выступит с защитой.

– Полагаю, с нашей стороны все вопросы разъяснены, – заключил я. – И все же скажи мне, Игнасио, – и надеюсь, связь на этот раз не прервется. Через три дня Тасио выйдет из тюрьмы. Ты уехал в Сан-Себастьян и спрятался в бункере, поскольку боишься, что он отправится прямиком к тебе?

К этому Игнасио был готов. Он пристально посмотрел в веб-камеру, на лице его не отразилось никаких чувств.

– Мой клиент не будет отвечать на этот вопрос.

– Повторяю, Игнасио: ты боишься, что твой брат-близнец тебе отомстит?

– Думаю, встречу можно считать завершенной. Как я и говорил, запись вы получите сегодня же утром, она придет на имя инспектора Унаи Лопес де Айяла. Это пакет с компакт-диском. С этого дня вы ежедневно будете получать записи о двадцати четырех часах пребывания моего клиента на принадлежащей мне территории. Он не выйдет отсюда, пока дело не прояснится. И позвольте мне попросить вас, чтобы вы как можно скорее справились со своей задачей; никому не понравится сидеть слишком долго под домашним арестом, как бы ни хороши были пейзажи Доностии. У клиента своя жизнь, и моя работа состоит в том, чтобы вернуть ее в прежнее русло.

– Хорошо, сеньоры, – поспешила Альба. – Благодарю за сотрудничество в деле, не требующем отлагательств. Если у нас появятся новости, которые мы можем обсудить вместе, мы свяжемся с вашим кабинетом.

– С вашей стороны это будет очень любезно, – отозвался адвокат. – Всем хорошего дня.

Связь прервалась, на этот раз окончательно.

– Ваши выводы. – Альба повернулась к нам.

– Можно исключить Игнасио как фактического исполнителя преступления, – сказал я.

– Но нельзя исключить как автора идеи. – Эсти покачала головой. – Он мог заплатить наемнику, чтобы тот расправился с жертвами, и таким образом попытался оправдать себя и вынудить нас снять с него подозрения.

– Слишком сложно, – произнес я.

– В этом деле все слишком сложно, – отозвалась Эсти.

– В настоящее время он у нас под контролем и находится в ста километрах отсюда. Пока все складывается неплохо. Но ты права: юридическая уловка не исключает Игнасио как подозреваемого в преступлениях, совершенных двадцать лет назад, а также в первых двух нынешних, – вынужден был согласиться я.

– И нельзя забывать, что у него нет алиби на двадцать четвертое и двадцать пятое июля, – сказала Эстибалис.

– Отсутствие алиби не делает его подозреваемым, – возразил я.

– Ага, приехали! Ты сам не веришь в то, что говоришь. Он жутко общительный тип. До вчерашнего дня все только и делали, что приглашали его на официальные мероприятия. И что, именно в День блузы и накануне он ни с кем не назначал встреч, даже со своей тусовкой?

– Быть может, видя предательство давних друзей, он не хотел называть нам их имена, потому что опасается, что его обманут или подставят, – вслух размышлял я.

– Считаю наше собрание завершенным, – сказала заместитель комиссара. – У всех нас запланирована тысяча неотложных дел. Если наметится какое-то продвижение в расследовании, немедленно сообщите мне.

Мы оба кивнули, и Эстибалис встала вслед за мной.

Оставшись в кабинете один, я открыл почту и прочитал имейлы, пришедшие за день.

Среди десятков писем, ожидавших ответа, одно привлекло мое внимание: отправитель опять был Fromjail. Я открыл письмо и обнаружил сообщение от Тасио:

«Кракен, кажется, я обнаружил совпадение, которое может тебя заинтересовать. Я бы хотел, чтобы это было последним моим вкладом в это дело.

Приезжай немедленно; боюсь, что времени у нас мало».

Витория,

октябрь 1970-го