Лично меня заставлять не пришлось. Я запрыгнул в кабину и съежился там. В голове проносились какие-то слова и мысли, похожие на импровизированную молитву.

Потом молитву перебил свист улетающих ракет и грохот разрывов на пустыре. Я, впрочем, не строил иллюзий, что мы этими ручными пукалками сейчас размочалим челнок.

Наконец Крэк дал команду водителю, и машина сорвалась с места. Я хотел припомнить ему заявление, что с ними, дескать, бояться нечего, но промолчал. Припомню в более подходящий момент.

Наша автоколонна развалилась: каждый удирал, как мог. Нас обогнали два вездехода, но Крэк отнесся к этому одобрительно.

– До Института километра полтора, а там они нас не возьмут, – проговорил он. – Кто ж такие, а? Чё за суки? Чё им надо?

Если б я знал, я б, конечно, ответил…

Сзади грохнуло так, что у нашего фургончика задрожала обшивка.

– Ага, бля! – расхохотался Крэк.

Насколько я понял, вражеские броневички словили сюрприз, оставленный нашими минерами. Впрочем, веселиться и хлопать в ладоши повода пока не было.

Я решил проведать Сологуба, который плелся где-то далеко в хвосте на своем грузовичке, и с этой целью отобрал у Крэка рацию.

– Полковник! Ты цел еще?

– Цел, – не сразу ответил Сологуб. – Наши все целы.

– А не наши?

– Да там разве разберешь?

– Что делаете?

– Как и вы, драпаем.

– Правильное решение, полковник. Ладно, встречаемся в Институте.

Я вернул Крэку рацию и спросил:

– Сколько человек можете поставить под ружье?

– Достаточно, – он плотоядно оскалился.

– Не забывай, был еще второй челнок.

– Да хоть третий. Вломим этим ублюдкам так, что по всей округе звон пойдет. Есть у нас возможности… – и он снова оскалился.

Я призадумался, что за такие таинственные у него возможности, но уточнять не стал. Будет нужно – сам расскажет и покажет.

* * *

– Ну, вот мы почти дома, – сказал наконец Крэк.

Здание Института возвышалось над домами. Это была тридцатиметровая усеченная пирамида, вся из стекла. Я, признаться, разочаровался. Не годилось это сооружение на роль крепости. Разве что подземные этажи…

– Встречайте, – негромко проговорил Крэк в микрофон рации. Ему ответил какой-то хрип, я ничего не разобрал.

Но Крэк, похоже, все понял. Он в замешательстве глянул на меня, потом вновь обратил внимание к рации.

– С кем? – спросил он.

Снова шум, хрип.

– Что там такое? – не выдержал я.

– Они ведут бой, – ответил Крэк, задумчиво посмотрев на меня.

– Бой? С кем?

– А ты как думаешь?

– Понятно… И что… – я не договорил.

Желто-красный клубок огня взметнулся перед лобовым стеклом, и наш фургон подскочил, будто картонная коробочка под порывом ветра. Я оглох и ослеп, несколько секунд я словно находился внутри огромного комка ваты.

Сквозь кровавую пелену я видел, что от бронированных лобовых стекол остались только осколки, которые торчали перед глазами подобно зубам крокодила.

Крэк что-то орал, для меня – просто разевал рот, я не слышал ни звука. Водитель сидел абсолютно белый, со стеклянными глазами, из ушей у него текла кровь.

Я чувствовал, что это конец. Что сейчас невидимый стрелок прицелится лучше, мелькнет еще одна красная вспышка, только уже не снаружи, а внутри кабины. И все мы превратимся в мокрые кровавые лохмотья, которые будут догнивать на обочине еще многие, многие месяцы.

Вот такая у меня разыгралась фантазия.

Потом первый шок отпустил, и навалились звуки. Крэк и в самом деле орал, я даже разбирал некоторые слова, орали и бойцы в фургоне. Трещали выстрелы, где-то звенело стекло.

– Давай, давай, пошел! – услышал я рычание Крэка.

Водитель очнулся от оцепенения, провел ладонью по волосам, по лицу, размазав кровь. Потом взялся за руль, правда, как-то неуверенно.

– Ну, пошел, пошел!

Это чудо, но двигатель работал. А может, и не чудо – много ли я знаю про выживаемость спецтехники? Главное – мы поехали. Крэк орал на ухо водителю и иногда сам поправлял руль. Похоже, он почти не растерялся и единственный здесь знал, что нам делать и куда двигать.

– Ты цел? – он повернулся ко мне.

Я лишь кивнул, успев заметить, что и у него течет кровь – изо рта, из ноздрей и из порезов от разлетевшегося лобового стекла.

Неподалеку грохнул еще один взрыв, но вреда нам не причинил. Перед глазами мелькали дома, пустые окна, покосившиеся столбы и опоры трубопроводов – мы летели, казалось, наугад.

– Держаться! – крикнул Крэк.

Я рефлекторно вцепился в сиденье кресла, а в следующую секунду мы на всем ходу вышибли какие-то ворота. Я успел увидеть двор, заставленный разноцветными бочками и ящиками, потом машина снова ударила передком в какое-то препятствие и проломила его. Тряхнуло так, что мозги едва не соскочили в желудок. Мне показалось, что мы падаем, и я закрыл глаза.

Снова удар. Я почувствовал, что мы наконец остановились. Вокруг была почти непроглядная темнота, только над головой смутно белело пятно света. Мы и в самом деле куда-то упали.

– Бля-а-а-а… – шумно, через стон, выдохнул Крэк. – Есть кто живой?

Из фургона нестройно ответили, что живые имеются. Я тоже промычал что-то жизнеутверждающее. Темнота рассеялась – бойцы пришли в себя, начали включать фонари.

– Где мы? – спросил я.

– Под землей. – Крэк вытирал кровь полой своей десантной куртки. – А ты думал, уже в аду?

– Но-но, не так быстро! – проговорил я, озираясь.

Это было весьма обширное помещение, свет фонарей не достигал до противоположной стены. Мне показалось, раньше здесь был большой магазин или склад – повсюду ровными рядами стояли какие-то шкафы и стеллажи.

Все было обуглено, на полу блестели пятна черной слизи. Воняло здесь какой-то химией, причем сильно – чуть ли не резало глаза. Весьма грязненькое местечко, словно мы оказались внутри мазутного резервуара.

– Мы это подземелье сожгли еще на позапрошлой неделе, – похвастался Крэк. – Хорошо, что я вход запомнил. Сюда вряд ли кто сунется.

– Да уж, вошли мы красиво… И что нам тут делать? Мне тут не нравится.

– Не нравится – возвращайся наверх. Там сейчас хорошо.

– А если серьезно?

Крэк не ответил, занявшись своими солдатами. Всего нас тут было шестеро, включая водителя и трех бойцов. Вроде все целые, только слегка оглушенные. Крэк убедился, что тяжело раненных нет и что никто не потерял в горячке свое оружие, только после этого объявил свои планы.