можно тише скинула пальто, сняла платье и нижнее белье, стянула теплые чулки и положила кольцо к амулету. Холод тотчас охватил тело, и я медленно спустилась вниз, распуская косы. Так чуть теплее, но отваги остаться незакрытой мне не хватило — я укуталась в волосы.

Дэр стоял по пояс в прозрачной воде спиной ко мне. Мокрое тело поблескивало, волосы кудрявились. Он смотрел на стену красных деревьев и не шевелился. Я потрогала ногой воду — ледяная! В этот миг мужчина обернулся, и глаза застыли. Улыбнувшись нерешительно, я пошла к нему, нарочно выбирая торчащие из воды камни. Не поскользнуться бы! Чувствуя, как он разглядывает меня немигающим взором, я волновалась всё больше. В глазах Дэра стояла мука, птицы в чаще затихли, и я слышала только глубокое дыхание супруга.

— Моя краса, — пошептал он, и боль в глазах сменилась нежностью. — Иди ко мне. Я согрею тебя.

Я знала, что это означает. Наконец-то настало наше время.

Тело Дэра обжигало. Он прижимал меня, пока не обездвижил. Ладонь скользнула под колено, и он приподнял мою ногу, закидывая себе на бедро.

— Совсем скоро ты будешь всецело моей.

Я задыхалась от страха, нетерпения и давнего неутоленного голода плоти. Снова зазвучал тайный ритм двух сердец. Дрожь прошлась по телу — это Дэр склонился, заставляя меня выгнуться, и губами принялся ласкать грудь.

— Нет, — через несколько мгновений сказал он. — Так не пойдет.

И подхватил на руки, вынося из воды. Я не успела обдумать дальнейшее — Дэр стремительно уронил меня на застеленную меховой полостью землю и лег сверху, прижимаясь мокрым телом. Губы его тотчас заняли прежнее место и принялись неспешно и мягко касаться моей груди. Чувство было новым и вкусным, и я тихо постанывала, ожидая дальнейшего. Так он прежде меня не касался. Прежде всё было иначе. Казалось, древний край дал мне обещание верности. Я помнила, как говорил об Атре Дэр, и всей собой ощущала — красная земля приняла меня.

— Пожалуйста, только не… — задыхаясь, произнесла я, когда он ртом обхватил мой сосок.

— Не кусаться? — рассмеялся Дэр. — Уверена?

Вздрагивая от требовательных прикосновений, я обхватила голову Дэра.

— Не уверена, — пробормотала я. — Ничего не знаю…

Дэр провел языком от ключиц до пупка, пальцы его опустились ниже, погладили живот, коснулись внутренней стороны бедер… Я хотела сделать то же самое, но Дэр не позволил.

— Нет, Мэй. Просто лежи и наслаждайся. Сегодня тебе будет труднее, а потому ты должна расслабиться и позволять мне главенствовать

Я кивнула, прикрывая веки, и утонула в медленной неге его прикосновений. Однако вскоре стало ясно: смотреть, что он делает, было вдвое приятней. Я следила как он ласкает языком груди, как пальцы его касаются низа живота и скользят меж бедер плавно и сильно. Я ждала нового, трудного действа, но пока что ощущала только знакомую тягучую страсть. Вздохи мои перешли в громкие стоны, и вдруг Дэр оказался сверху, собственной тяжестью не позволяя мне передумать.

— Кричи, милая, — сказал он.

В следующий миг он развел мои ноги в стороны, а ещё через секунду с моих губ сорвался хриплый всхлип — то пронзила тело острая, глубокая боль, которая не позволяла мне не то что наслаждаться, но даже дышать. Я хотела отодвинуть его, но не вышло — Дэр прижал мои руки к покрывалу и навис темнотой, словно пряча от всего, что могло на помешать. Он двинул бедрами один раз, второй, и я не смогла сдержать жалобных криков. Неужели это и было то важное, что приносило настоящее наслаждение?

Я не просила пощады, надеясь, что он даст мне хотя бы привыкнуть, но Дэр не замедлился. Губы его накрыли мои, и толчки, что пронзали насквозь, стали мощнее и жестче. Я молилась только, чтобы это поскорее кончилось, то обхватывая его бедра ногами, то разводя их шире, пытаясь хотя бы как-то успокоить боль, но это не помогало. Плакать тоже было нельзя — уж точно эта боль была не хуже той, что испытывали в битве воины! Следовало перетерпеть, постараться как-то расслабиться… Не получилось. Я зажмурилась, сжимая зубы и впиваясь пальцами в плечи Дэра, и он сразу остановился, отпуская мои руки.

Всхлипывая, я прижалась лбом к его шее. Слезы все-таки бежали по щекам, и я не знала, чего было больше — облегчения, что все позади, или ужаса ожидания, что ещё ничего не закончено.

— Мэй, прости меня, — пробормотал он. — Не плач, милая. Самое страшное позади.

Он нежно обхватил ладонями мои щеки, коснулся помятых страстью губ и принялся целовать так ласково, как никогда прежде этого не делал. Болезненная тяжесть все ещё чувствовалась внизу, но к ней добавилось смутное предчувствие особого наслаждения. Того, что не возьмешь без боя. Того, что замешано, как и многие, на жертвенности.

— Я потихоньку, милая, — едва справляясь с голосом, сказал он. — О, Цахтал… Ну как же тут удержаться?..

Он снова проник в меня глубоко, но я терпела. Стало как будто чуть легче, и Дэр повторил медленное движение. Теперь он держал мои бедра на весу, и я, выгнувшись в поясе, лежала плечами на земле. Непривычно, но вполне удобно… Мы глядели друг другу в глаза, и я видела, что Дэр сдерживается изо всех сил. Дышал он тяжело, брови были опущены, губы плотно сжаты. Кажется, ему тоже было больно, но не так, как мне.

— Хорошо, — удивлённо прошептала я через несколько минут. — Хорошо, Дэр! Это… замечательно… и… и приятно.

Он рассмеялся низким утробным смехом и стал двигаться быстрее, вынуждая меня вскрикивать то ли от наслаждения, то ли от боли. Глаза его стали черными, мускулы окаменели. Ещё через мгновение он уронил меня на одеяло, обхватил, поворачивая на бок, и продолжил двигаться. Гибкий, резкий, сильный. Как долго он собирался пытать меня этим? Ощущая, как тело отзывается на его движения податливой влагой, я в чувствах надеялась найти ответы, но их не было. Он просто обладал мной и отдавал себя без остатка.

Хотелось больше муки и больше неги. Хотелось слить их воедино. Словно прочитав мои сокровенные мысли, Дэр замедлился, и теперь каждое его движение я чувствовала глубже и ясней. Это было восхитительно!

— Пожалуйста, только не останавливайся! — прошептала я, комкая податливый мех. Нарастало, овладевая всеми чувствами, знакомое, но куда более мощное, чем прежде, наслаждение.

— Никогда, — усмехнулся он. — Не сейчас. Нескоро…

И мягко потянул меня за пряди, вынуждая прогнуться в пояснице. Стало трудней, теперь он был так глубоко, что мне снова хотелось вырваться. Я вскрикнула, когда нежность сменила жесткость. Вскоре мне перестало хватать