Там соберутся все.

Даже здесь, на расстоянии четырех кварталов от Брейкер-Бич, я насилу нашла место для машины. Я оказалась права: собрались все. Церемония вскоре должна была начаться. Я заняла первое место, какое только заметила, затем забежала в «Шиповник», чтобы собрать все, чем располагала, — все свидетельства, которые направляли меня по нынешнему пути. Их надо было поместить все в одно место, чтобы представить детективу Коллинзу после церемонии.

Я направилась к месту ее проведения, повесив сумку через плечо.

* * *

Я увидела их всех. Люди заполнили Брейкер-Бич, теснились на стоянке, заняли места на камнях за дюнами. Машины стояли на улице в два ряда, образовался затор из транспорта и зрителей. Было утро вторника, но люди не пожалели времени, пожертвовали ради церемонии своей работой и другими делами. Разыгрывалось грандиозное шоу в поддержку погибшей девушки, как дань уважения ей. Единственное, что оставалось ей отдать.

Толпа собралась у входа на пляж, центром толпы был колокол с вырезанными на бронзе вручную словами.

Я увидела, как Бьянка стоит рядом с Грантом на возвышении — стоическая поза, опущенная голова. Грант придерживал ее за талию, Паркер стоял за их спинами, обводя взглядом толпу.

Рэндолфы, Арнолды — все они были там, ближе к первым рядам. Я пробиралась по людскому морю, перегородившему дорогу. Видела при этом семьи Силва, Харлоу, другие, которые знала всю жизнь, и все они явились сюда почтить память еще одного человека, потерянного для Литтлпорта. Комитет выстроился за импровизированным возвышением, Эрика рядом с детективом Беном Коллинзом в темных очках, оба выглядели торжественно и стояли не шелохнувшись.

Глава комитета выступила вперед, из микрофона донесся ее энергичный и звонкий голос:

— Спасибо всем, кто собрался здесь этим утром в знак уважения к Сэди Дженетт Ломан, оставившей память о себе в этом городе и у всех, кто ее знал.

Слушатели склонили головы, приглушенный гул голосов затих.

«Прости меня, Сэди».

Я двинулась дальше, проталкиваясь через толпу по краю и направляясь вверх по наклонной Лэндинг-лейн.

Один раз я оглянулась через плечо, но поблизости никого не заметила. Никто не смотрел, куда я иду.

Машина Гранта и Бьянки отсутствовала — должно быть, они уехали на Брейкер-Бич вместе. Дойти туда было бы нетрудно и пешком, только не под уклон, почти неприступный для модельных туфель.

Несмотря на то что я видела их внизу, на месте проведения церемонии, сначала я заглянула в дом через передние окна, поставив ладони козырьком над глазами и сбоку. Свет не горел, внутри я не заметила никакого движения. Я позвонила в дверь, досчитала до десяти и только потом воспользовалась ключом, который они так и не потребовали вернуть.

Но оказалось, что он не нужен — дверь уже была отперта. Величайший обман Литтлпорта — «это совершенно безопасное место, где нечего бояться». Будто даже теперь они заявляли: «Здесь секретов нет».

— Привет! — крикнула я, шагая через порог. Мой голос разнесся по нижнему этажу.

Дом был безлюдным. Но не без признаков жизни. Пара туфель у входа, жакет, брошенный на кухонный табурет, неровно отодвинутые стулья в столовой. На этот раз я не удосужилась осмотреть нижний этаж, точно зная, куда мне надо.

Наверху я миновала закрытую дверь большой спальни, прошла мимо залитой светом комнаты Сэди с ее безупречным порядком и направилась в кабинет Гранта. Запертый стенной шкаф. Папки.

Стол выглядел не так, как на прошлой неделе, — сверху его вытерли, все разложили как следует. Как будто Грант занял свое законное место, а Паркера выселил куда-нибудь. Я открыла верхний ящик стола, разгребла кучу флешек — и запаниковала.

Ключа нигде не было.

Кто-нибудь, наверное, пользовался им недавно и перепрятал. Я выглянула в окно кабинета, потом начала выдвигать ящики один за другим. Пусто, пусто, пусто.

У меня участился пульс. В отчаянии я принялась водить ладонями снизу по дну ящиков, надеясь отыскать хоть что-нибудь. Сердце дрогнуло: я зацепилась ногтями за металлическую скобку еще одного крошечного отделения. И продолжала ощупывать его пальцами, пока не нашла кнопку, после нажатия которой вперед выскочил ящичек.

Ключ я крепко зажала в ладони.

Предоставлю Гранту самому расставить вещи по местам. Разгребать беспорядок после его сына и разбираться с его безалаберностью.

А я целеустремленно направилась к стенному шкафу. Принялась вытаскивать папки и складывать их стопками на стол Гранта.

Фейт так далеко не заходила. Она проникла в дом, как мы делали много лет назад, но на этот раз с конкретной целью. Мне она рассказала, что искала что-нибудь — хоть что-то. Что могла бы использовать против Ломанов. Но до этих материалов она не добралась. Папки со сведениями по благотворительности, с планами и чертежами. С подробностями сделок по домам, сдающимся в аренду.

Здесь хранилось лишь то, что имело отношение к Литтлпорту. Я знала, что непременно зацепило бы меня, если бы я заглянула в этот шкаф хотя бы раз: медицинская папка. Из-за всего, что наверняка хранилось в ней.

Я открыла папку с этикеткой «Медицина». Внутри были свидетельства визитов частных врачей, какие приняты у семейств вроде Ломанов, — визитов на дом, чтобы не приходилось ждать в коридорах пункта неотложной помощи. Любой каприз за ваши деньги.

Первыми в папке я увидела результаты стрептококкового теста Сэди, сделанного два лета назад. Затем — записи о лечении сильной сыпи, реакции на ее новое солнцезащитное средство. Затем был кашель у Гранта, затянувшийся до тех пор, пока Бьянка не позвонила врачу сама, удивив мужа его приездом в середине рабочего дня. Курсы лечения, истории болезни.

Я возвращалась назад во времени, проходили годы, пока взгляд не зацепился за слово «швы». Страница была только одна, подробностей немного.

Имя Паркера и дата рождения. Диагноз — рваная рана. Медицинское заключение по результатам. Записи о симптомах, на которые следует обратить внимание, и о возможном сотрясении. Рецепт на обезболивающее. Направление к пластическому хирургу, если он понадобится. У меня задрожали руки.

А дальше, в самом низу, рядом с подписью врача, — дата. Через два дня после аварии, в которую попали мои родители. Как будто Ломаны сначала всеми силами старались скрыть случившееся, избежать подозрений, и лишь потом поняли, что их сыну необходима медицинская помощь.

Я задумалась: неужели поэтому у него и остался шрам — из-за того, что они слишком долго медлили, ждали, когда закончится следствие по аварии с участием всего одной машины.

Может, второй платеж, сведения о котором Сэди скопировала на флешку, был отправлен ему — тому врачу, который знал, что Паркер серьезно пострадал, потому и получил плату за молчание. Вознаграждение за то, что не стал задавать лишних вопросов.