пронзает Урсулу его носом. По всему ее телу пробегают вспышки молний, она съеживается и тонет, а Эрик и Ариэль остаются жить долго и счастливо.

Мультфильм «Красавица и Чудовище» (1991) заканчивается финальной битвой между фальшивым прекрасным принцем Гастоном и Чудовищем, которое, перепрыгивая с парапета на парапет, уворачивается от пуль и ударов противника. Чудовище уже почти побеждает Гастона, но совершает ошибку, которая едва не становится роковой: решает пощадить соперника. Чудовище на самом деле вовсе не чудовище, хотя его мощь и животные инстинкты, безусловно, дают ему преимущество в финальном противостоянии. В итоге он все же одолевает Гастона – правда, на этот раз спасительницей оказывается все же Белль, потому что именно она исцеляет раны Чудовища и снимает с него проклятье.

Однако более современные мультфильмы Disney рассказывают уже совсем другие истории. С тех самых пор, как бренд средств женской гигиены Always выпустил в 2014 г. рекламный ролик «Always #LikeAGirl» (дословно – «Всегда как девчонка»), девочки в медиапродукции стали носиться как ветер. Always обратили внимание на то, что фразой «как девчонка» обычно хотят обидеть или унизить собеседника: это не похвала и не одобрение. Если ты «бегаешь как девчонка», это значит, что ты и не бежишь толком, а кое-как тащишься вперед, перебирая ногами, словно неуклюжий жираф. После того как ролик стал вирусным, в Голливуде началась мода на скоростные пробежки в духе #LikeAGirl: возглавили эту быстроногую стаю Эльза из «Холодного сердца» и «Холодного сердца 2» и Моана из одноименного мультфильма 2016 г.

«Холодное сердце» и его сиквел «Холодное сердце 2» – именно те фильмы, в которых произошло переосмысление норм диснеевской «принцессофраншизы». Эти анимационные ленты с завидной легкостью проходят знаменитый тест Бекдел: в них целых две главные героини, и они говорят о множестве вещей, помимо мужчин{384}. Пусть в жилах Анны и Эльзы все еще течет королевская кровь (и пусть их фигуры с тонкими, как макаронины, руками и ногами все еще напоминают фигуры кукол Барби, а до ужаса огромные глаза – глаза кукол Bratz), но даже при своих тончайших талиях, безупречно белой пластиковой коже и крошечных вздернутых носиках они достаточно сильны. Они способны карабкаться по горам, мчаться через сугробы, бороться с морскими волнами – и готовы принять тот факт, что их предками двигала жажда наживы (в этом случае требуется уже несколько иная сила).

В мультфильме «Холодное сердце 2» выясняется, что плотина, построенная дедом Эльзы и Анны на земле коренных народов, была частью колонизаторского плана, а вовсе не тем хваленым жестом альтруизма, которым ее было принято считать. В этом дивном новом мире диснеевских героинь Анне удается придумать, как разрушить плотину, которая обрекла бы Зачарованный лес на гибель, а Эльза решается на сольный забег навстречу огромным, как цунами, волнам, чтобы приручить дикого коня Нокка (мистического духа воды) и отправиться на нем к рекам изо льда. «Поцелуи лес не спасут», – говорит Эльза, отсылая нас к более ранним мультфильмам вроде «Белоснежки и семи гномов» или «Красавицы и Чудовища» и напоминая нам о том, что времена изменились. «Какая упрямая!» – восторженно взвизгнула моя пятилетняя внучка, когда мы смотрели, как Эльза бросается навстречу волнам и крушит гигантские льдины.

И кто бы мог подумать, что Disney приостановит поток мультфильмов, основанных на сказках, чтобы выпустить ленту, сюжет которой обращается к полинезийским мифам о сотворении мира? Может быть, они прислушались к жалобам на вездесущий образ «белого спасителя» и европоцентричность своих мифологических сюжетов? «Моана» (2016) открывается сценой сказительства: бабушка рассказывает малышам историю о превращении Те Фити. Те Фити была богиней-создательницей, но после того, как полубог Мауи вытащил своим рыболовным крюком из нее сердце, она превратилась в Те Ка, демона разрушения. «Квест» Моаны – вернуть Те Фити ее сердце, чтобы спасти свой остров от экологической катастрофы и восстановить его природную красоту. Внезапно оказалось, что диснеевские принцессы могут отправиться в «путешествие героя» и выбрать вовсе не ту тропу, которая приведет их к долгому и счастливому супружеству.

«Ни для кого ты не герой», – бросает Моана мускулистому полубогу Мауи, тело которого покрыто движущимися татуировками, в ответ на его хвастливое утверждение, будто он «герой для всех». «Ты тот, кто украл сердце Те Фити, – говорит она ему, – кто принес в мир беду». Хотя в итоге ей все же удается получить от Мауи кое-какую помощь в своей миссии, она все равно выходит против Те Ка один на один и «спасает мир» собственными силами. Попытка Disney создать героиню нового типа вызвала как много положительных откликов, так и шквал критики. Как корпорация посмела распоряжаться мифологией островных народов как своей собственностью и выдавать монетизацию полинезийского наследия за сохранение культуры? Disney «колонизировала» не только мифы тихоокеанских островов, но также их одежду и ритуалы, урезав многоголосый мифологический мир Океании до единой, искусственно однородной истории и выдав ее за свое собственное творение. Два режиссера мультфильма даже включили в него свои портреты, нанесенные на тапу – изготовленную из коры материю, традиционную для народов Океании, – будто бы для того, чтобы обозначить и закрепить свое право на эту историю при помощи такой вот наглядной «подписи». Протесты против культурной апроприации в линии костюмов и пижам, которую Disney запустила в поддержку мультфильма, привели к отзыву компанией этого мерча{385}.

«Квест» Моаны во многом напоминает путешествие героя Кэмпбелла, но у него есть одно существенное отличие. В противоположность Мауи, который совершает свои подвиги при помощи магического крюка (служащего одновременно оружием и инструментом трансформации, потому что Мауи тоже трикстер), Моана прислушивается к велению сердца и действует во имя исцеления, красоты и экологического баланса. В путь ее влечет сострадание к своему народу и миру природы, а также естественное любопытство (а не жадность и не стремление к победам) и желание познать мир за пределами рифа – мир со всеми его невиданными чудесами. Мауи, может, когда-то и был «героем для всех» – в конце концов, он добыл для людей огонь и создал для них остров, вытянув его на поверхность своим крюком, – однако тщеславие, эгоизм и беспечность сделали его обаятельным, но до противного высокомерным болваном. А Моана, может, все еще диснеевская принцесса: «Если ты в платье и дружишь с пернатым, значит, принцесса», – язвит Мауи, – но она уже переняла опыт фольклорных и мифологических героинь, а также героев прошлого. Она плавает так же хорошо, как Эльза, и учится у Мауи управлять лодкой, но вместе с тем сохраняет чувство долга перед своим народом и свободолюбивое стремление вырваться за пределы домашнего мирка.

Если традиционные «принцессы» начали стремительно исчезать из репертуара Disney, то в подростковых и юношеских фильмах со сказочными сюжетами, которые в последнее время переживают новый виток популярности, появился новый тип героини – женщина-воительница: в основе ее образа – архетип героя. Прелестные спящие красавицы, пассивно ждущие, когда их освободит прекрасный принц, остались в прошлом. Вместо них у нас, кажется, наметилась новая архетипическая героиня – ловкая, проворная, палящая по врагам или, в случае с Рей из «Пробуждения силы», орудующая световым мечом. Но этим ее образ не ограничивается. Эта женщина-воительница внимательна и сострадательна, она связана крепкими узами с миром природы и со всеми, кто в нем обитает.

Возьмем, к примеру, фильм «Белоснежка и охотник» (2012) Руперта Сандерса: главная героиня в исполнении Кристен Стюарт не имеет ничего общего с очаровательно дурашливой принцессой из диснеевского фильма «Зачарованная» или с отважной, но хрупкой Белоснежкой из сериала компании ABC «Однажды в сказке». Эта Белоснежка с ее «непорочной чистотой» становится принцессой-воительницей, ангелоподобной спасительницей, напоминающей одновременно Жанну д'Арк и Арагорна из «Властелина колец» Толкина, а также братьев и сестер Певенси из «Хроник Нарнии» К. С. Льюиса, – и борется за королевство своего покойного отца, убитого новой королевой в первую брачную ночь. Когда мы первый раз видим ее на экране, еще ребенком, – она спасает раненую птицу и собирается ее лечить. В финальном противостоянии она побеждает настоящее чудовище – злую королеву, но в глазах у нее стоят слезы сострадания.

В «Белоснежке и охотнике» все вооружены: мечи, ятаганы, топоры, щиты и силки играют в этом фильме столь же важную роль, как в Средиземье «Хоббита». Любовная линия здесь вытеснена безумными скачками на лошадях на фоне эффектных пейзажей и выверенными до мелочей сценами сражений. Эта Белоснежка создавалась на радость тем, кому в фильмах нужен экшн.

Не рискуем ли мы внедрить новый пугающий архетип женского героизма, заставляя женщину стремиться не уступить в силе