– Да, – кивнул князь. Странный сварогин внушал страх не меньший, чем наводнившие Мореград мертвецы. Огнедар даже подумал, не он ли призвал силы Неяви?

Драгослав усмехнулся.

– Правильно, что соглашаешься со мной, княже, – мягко сказал он. – Ведь я – твой истинный царь, Драгослав Бессмертный. Я освободил город от колосаев, освобожу и всю землю северную от гнёта орды.

Огнедар смотрел на Драгослава, запамятовав все слова.

– Не страшись меня, славный сварогин! – Кощей положил на сердце руку и легонько поклонился Огнедару. – Тому, кто верен истинному царю, – бояться нечего.

Князь вновь кивнул.

– Хорошо, – снисходительно улыбнулся Драгослав. – Пора делами заняться – армию созывать, Мореград укреплять да Приморское княжество освобождать. – Кощей прошептал Огнедару Слово, и страхи покинули князя – теперь Огнедар с открытым сердцем внимал Драгославу. Если бы сие Слово услышал хороксай Чакре, он бы сказал, что Бессмертный пленил Птицу Духа Огнедара.

– Великий царь! – будто проснувшись, спохватился Огнедар и поклонился Драгославу в ноги. Теперь князь чувствовал явно – перед ним тот самый Драгослав Великий, царь, при котором Сваргорея процветала и которого так несправедливо осудили Боги…

* * *

Когда мёртвые отстали, хороксай Чакре смог обратиться Птицей Духа и воззвать ко всей орде – каждому велел отступать, и, когда беглое войско под предводительством Тевура достигло за городом своего стана, окружённого огнём Хорохая, люди уже покидали шатры, седлали лошадей, устремляясь прочь от захваченного Тьмой места.

Воины сажали к себе на лошадей стариков, женщин и детей, быстро запрягали повозки, молясь Тенгри. Но владыка небес не явил помощи – умертвия настигли не успевшую сойти с места орду.

Небо наливалось тьмой, огонь ревел, когда живые мертвецы ворвались в стан смертельным вихрем, что не мог остановить даже огонь Хорохая. Несмотря на то что умертвия по-прежнему не трогали сварогинов, некоторые северяне, чьи Птицы Духа были свободны, предпочли спасаться бегством вместе с ордой – слишком уж страшными были твари Мора.

Тевур бился рядом с Мулаком, Вороном и Адаром – мужи во главе отряда, собранного из самых крепких колосаев и сварогинов, обороняли тыл убегающих людей. Хороксай Чакре, Станислав, ловчий ксай Тохагу и другие ксаи хранили отступающих силой своих Слов – в чёрном небе парили серебряные птицы и светилось едва видимое кружево ворожбы.

Но мёртвому воинству, казалось, не будет конца.

– Мы так долго не продержимся, – прохрипел тщедушный Мулак, обращаясь не то к бившемуся рядом Тевуру, не то к умертвию, которого рубил. Умирать от рук мёртвого было особенно страшно, лучше уж бесславно погибнуть от ханских плетей. – Тьма уничтожит весь свет.

Но ему никто не ответил: мертвецы, окружая, теснили людей к лесу.

Ворон едва держался в седле, как и Адар. Что колосай, что сварогин – оба – были готовы пасть от усталости. Казалось, ещё один выпад мечом – и всё, сил не останется.

У Тевура плыли перед глазами круги, к горлу подкатила тошнота, когда пропитанный гарью и смогом воздух вдруг озарился белым светом. Слишком ярким и неестественным – холодным, как смерть. Свет затмил бытие, и мертвецы замерли на месте.

Тевур жмурился от ослепительного света – ему казалось, что сияние собралось в старца – сухого, как мёртвое древо, ветхого, как время, но с яркими глазами, светящимися жизнью.

– Веди людей как можно дальше, – велел старец, смотря молодому хану в глаза. – Я не смогу удерживать Тьму долго – нет у меня столько сил. На тебя вся надежда, воин Солнца.

Тевур не стал размышлять о том, кого он увидел, – хан кивнул и, протрубив в рог, призвал замешкавшихся людей следовать за ним.

Крик ворона затих, и деревья обратились в неподвижный лес.

Светозар возжёг тояг, осветив мглу: теперь чёрный бор далеко обступал Белую Дорогу. Вель медленно поднялся с земли; Любомир, озираясь, держал наготове меч, как и Веслав свой ставший белым клинок.

– Кажется, нечто спугнуло стражей Гадры, – озираясь, прошептал Вель.

– Не думаю, что ради нашего спасения, – ответил Веслав.

Светозар кивнул, и Серебряный Дрозд опустился на навершие тояга; сварогины посмотрели на белую ленту пути, пересекающего мглу до горизонта: чёрный дым клубился на дороге.

– Это ещё что такое… – нахмурился Любомир, но ему никто не ответил: дым, обратившись гигантской птицей, расправил крылья размахом до самого леса.

Огромная птица, больше похожая на тень, метнулась к сварогинам, но Дрозд оказался проворней – взлетев с тояга Светозара, устремился ей навстречу. Не успел Дрозд окружить навь серебряной Песнью, как та вновь пронзительно каркнула, отчего налетел ураган и повалил детей Сварога на землю.

Мир накрыла беспросветная тьма.

Во тьме не было ничего, даже времени. Конечно, на Той Стороне его быть не может – Царствие Мора вечно. Но во Тьме рождается Свет…

Веслав открыл глаза: сквозь мрак виделась земля каменной пещеры – тусклый серый свет лился из расселины в стене, цепляясь за острые грани валунов, свод же терялся в тумане.

Князь медленно сел и огляделся: рядом лежали Вель, Любомир и Светозар с Дроздом, который распластал крылья на спине сына Леса. Будто почувствовав взгляд Веслава, Светозар зашевелился: разбуженный Дрозд перепорхнул на пол, и сварогин сел. В сумраке Веслав не мог разглядеть лица молодого волхва.

– Нас сбили с пути, – прошептал Светозар, словно боялся потревожить покой странного места, окутанного тьмой.

– Птица, – так же тихо ответил Веслав.

– Да, – согласился Светозар. – Одна из Стражниц Неяви учуяла нас.

– Это совсем худо? – подал голос, приподнявшись, Любомир.

Вель тоже пришёл в себя – витязь, не вставая, обернулся на говоривших, потёр раненую щёку и с облегчением вздохнул: в который раз он прощался с жизнью, и в который раз Боги связывали его порвавшуюся было нить.

– Худо будет, если Страж поведает о нас Мору, – ответил Светозар. – Тогда мы ничего не сможем сделать.

– Нужно убить Стража до того, как он доберётся до Чернобога, – предложил Веслав, и Светозар усмехнулся.

– Убить навь нельзя, – покачал головой сын Леса. – Мы можем только быстрее вернуться на свой путь.

– А вдруг птица уже донесла весть Мору? – спросил Вель и сел.

– Если бы Мор ведал о нас, нас бы уже не было, – сказал Светозар и, опираясь на тояг, бубенцы которого мягко качнулись, поднялся. Дрозд, вспорхнув с земли, опустился на навершие посоха сына Леса. – Нужно идти дальше.

Веслав встал следом, поднялись и витязи.

– Если Чернобог узнает о нас, я почувствую сие, – прощебетал Дрозд. – И не надо так удивляться. – Птица, наклонив голову набок, посмотрела на Веслава, Веля и Любомира. – Я – Проводник между мирами, многое ведаю.