общие усилия (письмо Сурина, председателя ГУМУ, и Ендржеевского, его заместителя, руководителю КДИ Храпченко от 06.11.1944. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1282).

Многие артисты во время войны пользовались огромной популярностью. Большинство из них прославилось еще до 22 июня 1941 года, и средства массовой информации держали их деятельность в поле внимания, сообщали о том, как они своими выступлениями вместе с другими участниками бригад помогают бить врага. Шульженко своими песнями снискала себе пожизненную славу. Русланова удостоилась чести выступать на ступенях Рейхстага в первые пьянящие дни мира, когда в воздухе Берлина еще не осели пепел и дым. Она пела «Степь да степь кругом», другие русские народные песни, в том числе «Валенки», ставшие ее визитной карточкой, саратовскую частушку, которую она возродила во время войны («Душа моя – русская песня». «Известия» от 30.10.1970; Андрюшкин-Юхтин. «Зачинай сызнова». «Театральная жизнь». 1973. № 4). Леонид Утесов являлся если не самым популярным, то одним из самых популярных довоенных эстрадно-джазовых исполнителей. Во время войны он, основываясь на хорошо известных мелодиях, сочинил много остросатирических номеров, но исполнял и серьезные, и лирические песни, например «Заветный утес» и «Мишка-одессит». Киноартист Марк Бернес был, похоже, единственным из популярнейших исполнителей, который не выступал с концертами во время войны[36]. На сцене он начал выступать много лет спустя. Его песни, особенно «Темную ночь», знала вся страна благодаря фильмам, пластинкам и исполнению других певцов. Эти четверо – Шульженко, Русланова, Утесов и Бернес – были, пожалуй, звездами первой величины, если говорить об эстраде. Но многие певцы из оперных театров, театров оперетты, филармоний тоже были известны и любимы публикой и сыграли свою роль в распространении песен военных лет. Среди них нужно назвать Надежду Обухову, Георгия Виноградова, Ирму Яунзем, Ивана Козловского, Ефрема Флакса, Софью Преображенскую, Сергея Лемешева, Павла Лисициана. Во время войны началась карьера многих молодых певцов, так как перед ними открывались большие возможности для выступлений в бригадах или на сцене театров, эвакуированных на восток.

В качестве примера можно привести судьбу знаменитой впоследствии Галины Вишневской. Она родилась в 1926 году, и, когда началась война, ей было 15 лет. Она жила в городе Кронштадте на острове недалеко от Ленинграда, где находится военно-морская база. Ее родственники эвакуировались, а она осталась в Кронштадте и едва пережила ужасную зиму 1941–1942 годов. Весной 1942 года ее, обессилевшую от голода, обнаружили в квартире и зачислили в отряд противовоздушной обороны, состоявший из 400 женщин, который из-за серо-голубых комбинезонов в шутку называли «голубая дивизия». Обладая голосом от рождения, Галина с джазовым оркестром воинской части, расквартированной по соседству, стала выступать на кораблях, в фортах вокруг Кронштадта, в землянках. Как она пишет в своих воспоминаниях: «Была у меня всего лишь пара платьишек, да ведь бедному одеться – подпоясаться, главное-то украшение – глаза блестят» [Вишневская 1991: 22]. В конце 1943 года Вишневская переехала из Кронштадта в Ленинград и устроилась на работу в Выборгский дворец культуры помощником осветителя, стала посещать театр. В сентябре 1944 она поступила в труппу Ленинградского областного театра оперетты, которым руководил Марк Рубин. Она получала 70 рублей в месяц при норме 20 спектаклей и 1 рубль 50 копеек в сутки командировочных, когда театр выезжал на гастроли. Примадонна получала 120 рублей. В труппе было 40 человек, включая инструментальный ансамбль из шести музыкантов. «Театр разъездной, поэтому мы всегда в дороге. Разъезжаем по воинским частям Ленинградской области. Немцы отступили от Ленинграда, оставляя за собой развалины: Новгород, Псков, Волхов сровняли с землей. По едва остывшим пожарищам двигается вслед за армией наш театр». Об условиях работы певица вспоминала: «Спим вповалку, где придется. Умывальных, уборных нет – все на улице в 30-градусный мороз. Декорации – самые примитивные, чтобы можно было играть на любой площадке. Играем в промерзлых клубах: на стенах снег, солдаты и матросы – в шинелях, в шапках». Играли по 20–25 спектаклей в месяц – то «Сильву», то «Веселую вдову». Вишневская выходила в хоре или сидела в кулисе и слушала спектакли, так выучила весь репертуар, за всех актеров. А через три месяца актриса на амплуа субреток сломала ногу, и Вишневская ее заменила. Этот театр стал для нее профессиональной и жизненной школой, о которой она писала:

Этот театр стал для меня настоящей и единственной школой. Именно у этих артистов я научилась самоотверженно служить искусству, уважать сцену – самое святое для артиста место.

Работая в таких страшных условиях, какие сегодня и вообразить нельзя, артисты бережно охраняли искусство в себе, не делая никаких скидок на усталость, на болезни, – а играли-то каждый день. В какой бы прокопченной землянке или убогом, разбитом клубе мы ни выступали – всегда за полтора часа до начала спектакля артисты начинали гримироваться и одеваться столь же тщательным образом, как если бы им предстояло выходить на самую блистательную из сцен. В труппе было несколько старых опереточных актеров – они и создавали эту атмосферу самоотверженности, они и несли с собой великие сценические традиции, – а мы, молодые, учились у них. Я видела, с какой отдачей эти старики выходят на сцену, ни при каких обстоятельствах не позволяя себе играть «вполноги», хотя аудитория часто совсем невзыскательна, попросту очень низкого уровня. И все это мне так близко, и я хочу быть такой же, я хочу так же любить театр, как они. <…> На сцену приходилось выходить ежедневно. Это приучило меня к постоянному тренажу, и с тех пор всю свою жизнь я работаю, репетирую каждый день. Суровая школа, пройденная мною в самом начале творческого пути, помогла мне так надолго сохранить голос и сценическую форму [Вишневская 1991:26,27].

Петь, по словам певицы, приходилось в любом состоянии: «с ангиной, с нарывами в горле, с высоченной температурой: заменить некому, все зависят друг от друга – театр наш на хозрасчете. <…> Не выдержав нечеловеческой нагрузки, прямо на сцене умерла наша актриса Шура Домогацкая. Умерла от кровоизлияния в мозг, 35 лет от роду, так в гриме ее и похоронили» [Вишневская 1991: 27]. После войны Вишневская подготовила программу из эстрадных песен и стала ездить с сольными концертами по всей стране, а ее муж Рубин работал ее администратором. Одновременно она начала брать уроки вокала, в 1952 году прошла конкурсное прослушивание в Большой театр и была принята в молодежную группу. Так началась карьера профессиональной оперной певицы.

Прославившаяся после войны певица Людмила Зыкина также получила первое музыкальное крещение во время войны. Она родилась в 1929 году в