— Помнишь, как ты обыскивал меня в том переулке?

Коул усмехается у моего уха.

— Помню. Ты так чертовски дрожала.

Улыбаюсь ему в ответ и тяну за ремень. Он вжимается в меня, а я умело расстегиваю ширинку и говорю:

— Ты смог бы бросить все и уехать, как Морган? Уехать со мной?

— Что? О чем ты говоришь? — Коул разворачивает меня лицом к себе и ждёт ответа.

— Почему ты так удивляешься? Это нормальный вопрос. — я глажу его грудь и ощущаю тяжёлое дыхание. — Мы можем начать с нуля, вдвоём.

— Для этого не обязательно уезжать, Микки. — Коул кладет свои пальцы на мой подбородок и заставляет посмотреть на него. — Я думал, все наладилось.

— Да, все хорошо, но чего ты так вцепился в этот город? Банда? — хмурю брови. — Оставь её. Ты ведь способен на это.

Коул отстраняется от меня, делает пару шагов назад, застёгивает ширинку и, наконец, отвечает:

— Ты думаешь это так просто? Я в банде с семнадцати лет, Микки! Я не знаю другой жизни.

Он шагает на кухню и раздражённо гремит шкафчиками в поисках бутылки виски. Я надеваю трусики и мгновенно оказываюсь у злополучного кухонного островка.

— Знаешь! Ты, знаешь, о другой жизни! Рядом со мной. Разве не так?

— Черт, Микки, ты… — Коул откручивает крышку на бутылке с напитком и добавляет. — Ты не понимаешь, о чем говоришь! Я ни хрена не умею в этой жизни! Единственное, что у меня отлично получается — это выбивать долги.

Коул делает пару глотков светло-коричневой жидкости.

— Ты умный и без труда найдёшь для себя работу. Я, правда, хочу свалить из города, с тобой. Келли быстро заменит тебя кем-то другим. А я не смогу. Ты мне нужен. — ударяю ладонями по столешнице из чёрного мрамора.

— Я — убийца, Микаэлла! Я грёбаный цепной пёс Кигана Келли! И этот знак всегда мне будет об этом напоминать! — рычит Коул и поднимает вверх руку так, чтобы я видела татуировку на его запястье.

Я озираюсь и примечаю алый блеск для губ, что подарила Морган. Иду за ним, откручиваю кисточку и коряво вывожу слово "шлюха" на своём плече.

— Вот, смотри! — тычу пальцем в липкие, блестящие буквы. — Я шлюха?

— Не говори ерунды, Микаэлла! — раздражённо произносит Коул и снова прикладывается к бутылке.

— Твои татуировки, всего лишь картинки, кусок кожи, покрытый чернилами. Они не определяют тебя, как человека.

Мой голос переходит на повышенный уровень.

— Ты хороший!!! Я почувствовала это с первых секунд знакомства. Ты мой любимый Коул!

— Я не хочу больше это обсуждать, Микаэлла! — дно бутылки ударяется о мраморную столешницу кухонного островка. Глаза парня мечут молнии.

— Не хочешь? Значит, тебе плевать на меня! — я разворачиваюсь и иду в направлении спальни. — Ты трус, гребаный, трус!

— Никогда не смей так со мной разговаривать! — Коул направляется вслед за мной и разворачивает меня лицом к себе, грубо схватив за руку. — Мы остаёмся в городе и точка!

— Ты остаёшься! Все кончено, Коул! Я тебя люблю, но раз тебе дороже твоя банда и «Беретта» за поясом, валяй!

Толкаю парня от себя, и морщусь от того, как длинные пальцы царапают мою кожу. Хлопаю дверью перед его носом и прижимаюсь к ней с внутренней стороны.

— Микки, ты сейчас серьезно? — гремит голос парня за дверью. Удар его кулака о деревянную поверхность заставляет меня вздрогнуть.

— Да, Коул, серьёзно, нас больше не существует. — спокойно отвечаю я, и добавляю, — Я не буду ждать, до конца своих дней, пока, ты решишься сделать этот шаг. Пора принять то, что банда для тебя важнее, чем я.

— Отлично! Это твой выбор, Микаэлла!

Слышу шаги Коула. Наверняка, он вернулся к бутылке с виски. Мою грудь сковывает тупая боль. Я сажусь на пол и около часа, тупо разглядываю крыши домов за окном. С наступлением темноты, начинаю складывать вещи в рюкзак. Если он не хочет, не может, поехать со мной, я сделаю это одна. Как раньше, когда в моем кармане шелестела помятая двадцатка, а за плечами, лишь никудышная работа и захолустный городишка. Сейчас у меня гораздо больше возможностей, отчасти, благодаря Гаррету. Я отправлюсь к Габи, найду подходящее по цене жилье и устроюсь в какое-нибудь кафе официанткой. И навсегда вырву из сердца Коула. Безжалостно отрублю все ниточки, ведущие к воспоминаниям о нем.

Итак, рюкзак собран, мысли заключены в слабый, но все же плен. На часах почти три часа ночи. Утром я попрощаюсь с Новым Орлеаном. Одетая, ложусь на кровать, и заставляю себя заснуть. Мне снится сон, как мы с Коулом едим лимонные тянучки. Дерьмо! Я никогда не разлюблю этого парня, никогда…

Алкоголь обволакивает мои внутренности и только разжигает пожар внутри меня. Микаэлла так и не вышла из спальни. Я устраиваюсь на диване, и не делаю никаких попыток поговорить с ней. Она сказала, что между нами все кончено? Плевать! Она решила поставить меня перед выбором, черт возьми?! Микаэлла ничего не понимает и не желает понимать. Она до сих пор верит в гребаные сказки. Но я не принц, я бандит и ничего не изменит данного факта. Я никогда не хотел жить жизнью отца, но в семнадцать лет, когда я остался совершенно один, у меня не было выбора. Да и грёбаный максимализм возымел нужный эффект.

Я различаю в темноте очертание закрытой двери, что ведёт в комнату. Микаэлла тоже не спит. Я слышу ее шаги и стук дверки шкафа. Закрываю глаза и не хочу думать о том, что завтра она действительно уйдет. А она уйдет, потому что я её отпущу.

Все эти дни, что мы провели вместе в квартире, у меня было много времени, чтобы подумать обо всем. Микаэлла никогда не будет счастлива со мной. Все время её будут преследовать воспоминания о том, что сделал с ней Брайан. Все время я буду бояться, что это может повториться ещё раз. Или с ней случится ещё что похуже. И всему виной буду только я. Джилрой был прав, когда говорил о том, что такие, как мы не должны слишком сильно привязываться к девушкам. Я каждый день подвергаю ее опасности только тем, что она находится рядом. Сердце пытается сопротивляться напору мыслей в моей голове, но когда орлеанский рассвет окрашивает стены моей квартиры в розовый цвет, решение уже принято.

Холодный душ легко справляется с моим похмельем и головной болью. Одеваюсь и покидаю квартиру. Микаэлла, наверняка ещё спит. Мне нужно кое-что сделать, прежде чем я отпущу её навсегда.

Банк в это время ещё закрыт, поэтому я еду на угол Ривер-стрит и Седьмой Авеню. «Феррари» Флетчера уже припаркована у магазина. Удача на моей стороне. На стеклянной двери висит табличка «Закрыто», но я знаю, что мужчина внутри. Через минуту на мой стук Гаррет появляется в главном зале и удивлённо смотрит на меня.

— Что с Микаэллой? — взволнованно спрашивает он, открывая дверь.

— Все хорошо. Нам нужно поговорить.