Я молчала, почему-то боясь начинать спрашивать, да и мой собеседник явно не стремился говорить первым. Не знаю, что именно останавливало его, но я просто боялась услышать подтверждение кое-каких своих догадок. Да и вообще, слишком много всего сегодня произошло, и мне очень хотелось хоть ненадолго остаться наедине с собой и своими мыслями. Всё ж в голове творилась самая настоящая каша, которая никак не желала становиться чем-то простым и понятным.

И тут взгляд наткнулся на большие старые настенные часы, которые ненавязчиво показывали половину одиннадцатого. Это-то и стало столь необходимым мне решением, и, поднявшись с места, я тут же ринулась в ванную за своей рабочей одеждой и уже спустя несколько минут покинула комнату. Дерилан наблюдал за мной с какой-то не свойственной ему отстранённостью. Видимо и сам желал многое обдумать, а мой уход стал для нас обоих своеобразной передышкой. Пусть и недолгой.

Лениво водя шваброй по поверхности мраморного пола галереи, я всё никак не могла отделаться от брошенной Шианом фразы, касательно моих глаз. Точнее их чёрного цвета. А ведь он уже как-то упоминал об этом. Кажется, тогда я на него за что-то разозлилась. Да и Дерилан, когда раздражён или взбешён, его глаза становятся чёрными. Кстати, у Тира я как-то тоже замечала подобное, но в гораздо меньшей степени. В его случае, менялся просто цвет радужки, а с глазами младшего принца явно происходило что-то другое, мне совершенно не понятное.

Да ещё и этот кулон! И Тир, как назло, всё ещё не вернулся! И ожоги на руках после моего фиаско на полигоне болят. А помимо всего этого списка оставалась ещё учёба и вот эта работа. И что же мне со всем этим делать?!

Смириться? Не получится. Даже если я и забуду про некоторые странные моменты — сами моменты меня точно не забудут. Не знаю почему, но я, вместе со своим «феноменом» оказалась интересна слишком многим. Наверно, если бы не они, сама бы никогда и не стала копаться в собственном прошлом, и не было бы сейчас этих пресловутых тайн и головной боли. Но… как говориться, что сделано — то сделано. И всё что мне остаётся, это принять весь царящий в моей жизни бедлам, и постараться идти дальше.

И пусть, мне тоже безумно любопытно узнать хоть что-то про своих родителей, но… какое-то шестое чувство, именуемое интуицией, упорно подсказывает, что правда мне не понравится.

В свою комнату я вернулась, когда часовая стрелка перевалила за два. К моему удивлению, Дерилан не спал, и даже не собирался. Сидя на кровати, он очень внимательно изучал небольшую книгу в плотном переплёте. Именно ту, на которой был изображён символ из двух рамок, дракона и змея.

— Зря вы до сих пор не спите, — проговорила, уставшим голосом. — Здоровый сон — лучшее лекарство.

— Не мог заснуть, — спокойным тоном ответил принц. — Вот и решил немного почитать, тем более под руку сама попалась столь интересная книга. Кстати, — он поднял на меня довольный взгляд. — Я кое-что нашёл. Подойди — покажу.

Естественно, я подошла, и даже присела на край кровати, чтобы не заставлять своего пациента совершать лишние движения. Дерилан не возражал, и даже подвинулся, чтобы мне было удобнее.

— Вот, — проговорил он, показывая пальцем на изображение двух сцепленных колец. — Если верить этому фолианту, сей символ означает брачный союз, причём заключённый по обоюдному согласию.

— Значит, есть повод полагать, что я была рождена в законном браке, — проговорила с недоверчивой усмешкой, на которую Его Высочество предпочёл не обращать внимание.

— Фигурки внутри — это родовые знаки семей жениха и невесты, а лента — знак взаимной любви, — продолжил он. — К сожалению, здесь нет списка символов родов империи, но подобный я как-то видел в личной библиотеке отца, в его кабинете. Так что, Трил, скоро станет ясно, к каким именно родам ты принадлежишь, и тогда будет куда проще найти разгадку твоих странных способностей.

— Знаете, мне иногда кажется, что вся эта затея очень скоро выйдет мне боком, — сказала я, поднимаясь с кровати. — Что будет, если мои родственники окажутся какими-нибудь опальными дворянами или преступниками, совершившими немало зла? Я уже привыкла быть одна, и вовсе не уверена, что хочу обзаводиться роднёй. Всё ж, если мои родители на самом деле прятались, то уж точно не просто так.

— В любом случае, это дело мы не бросим, — с невозмутимым видом отозвался мой собеседник. — И если уж на самом деле выясниться что-то неприятное, мы попросту оставим это в тайне.

— Вам легко говорить, Ваше Высочество. А вот я чувствую себя подопытным кроликом, и не уверена, что хочу, чтобы этот опыт когда-нибудь завершился.

Он предпочёл промолчать, милостиво давая мне возможность самой разобраться со своими страхами и противоречиями. Да только мысли эти как назло никуда уходить не желали. Они кружили в сознании подобно рою лесных диких пчёл, и не умолкали ни на мгновение. И даже мягкие струи воды в ванной оказались не способны хоть как-то расслабить мой бедный мозг. Хотя, никогда раньше это проверенное средство меня не подводило. В итоге, провалявшись в воде довольно долго, я вернулась в комнату, прибывая всё в том же мрачном настроении. А при виде неудобного дивана, от которого на утро болели все кости, и вовсе еле подавила в себе дикое желание завыть.

Но… конечно, у меня был выбор: спать на диване или на полу у камина. И в этой дилемме, как ни странно, выигрывал мой корявый деревянный друг.

Дерилан уже погасил огни бокового освещения, оставляя горящим всего один тусклый фонарь на тумбочке. Он создавал эффект мягкого полумрака, в котором даже тени начинали казаться какими-то мирными и спокойными частями интерьера комнаты. Наверно, будь я в другом расположении духа, это бы мне даже понравилось. Но сегодня был явно не такой день.

Ворочаясь на узком диване, я долго не могла найти удобной позы для сна. Этот старинный предмет мебели скрипел, кряхтел и тонко намекал, что если я не уймусь — он попросту развалится. Я же всё больше злилась, сильнее поддаваясь своему раздражению, и уже почти была готова собственноручно отправить этот деревянный кошмар на дрова, когда со стороны кровати послышался сонный голос принца.

— Трил, хватит мучить и себя, и мебель, — проговорил он, приподнимаясь на локте. — Эта кровать способна вместить как минимум, четверых. Я лягу на одной половине, а ты сможешь спокойно выспаться на другой. И никто при этом не пострадает.

— Вы серьёзно?! — ошарашено воскликнула я, ещё сильнее раздражаясь такой злобной шутке. — Не волнуйтесь, я уже привыкла к этому дивану.

— Я вижу, — с усмешкой отозвался он. — Да только боюсь, что если ты решишь остаться на нём, эта ночь может стать для него последней. Так что, пожалей старика, и ложись в кровать.

Если в первые мгновения я решила, что он шутит, то теперь всё больше уверилась в серьёзности его предложения. И, уж было хотела вежливо отказаться, как диван в очередной раз скрипнул и зловеще затрещал. Это-то и стало самым главным доводом, во всей тираде моих размышлений.