Офис был расположен в дальней части, с дополнительными мерами безопасности по пути. Было бы неплохо войти и сделать работу собственноручно, но Хаодан не самоубийца.

– Я прослежу, чтобы она всё получила, – сказала помощница с вялой улыбкой.

– Тяжелый день? – спросил Хаодан, ставя посылку на стол.

– Это мягко сказано. И теперь еще и терминал…

– Жаль, что я не могу с ним помочь, – солгал Хаодан. Его приказы были конкретными: убийство, а не сбор разведданных. Кроме того, цель распознала бы избитую уловку «я здесь, чтобы исправить этот аппаратный сбой». Ее слабости были связаны с вкусовыми ощущениями, чем Хаодан и воспользовался.

– О, ты всегда помогаешь, – сказала ассистентка, улыбаясь искренне. – Она любит эти сладости. Они приведут ее в хорошее настроение, и тем лучше для всех нас.

– Приятно слышать, – сказал Хаодан. Это было слабым местом его плана. Если цель придерживается расписания, она будет в офисе примерно через двадцать семь минут. Он установил таймер соответствующим образом. С большой вероятностью бомба убьет и помощницу тоже. Хаодан сожалел об этом, так как она ему понравилась, но поиски способа сохранить ей жизнь повысили бы риск до неприемлемого уровня.

Ассистентка продолжила воевать с терминалом.

– Ну, я пошел, – сказал Хаодан. Она пробормотала в ответ что-то невнятное.

Хаодан спустился на первый этаж, вернулся к скутеру. Он не собирался возвращаться в кондитерскую теперь, когда достиг цели, но решил развезти оставшиеся заказы. Ему показалось, так будет справедливо.

Через семь минут после того, как Хаодан ушел, круглолицый мужчина в бело-золотых одеждах вошел в офис на четвертом этаже и постучал по стене.

– Пиоро, – сказала ассистентка, – ее еще нет на месте…

– И не будет какое-то время, – сказал Пиоро. – Экстренное совещание, для узкого круга, все дела. Я и сам туда собрался, но вспомнил, что она всегда делается стервозной, если пропускает свои сладости, в особенности после того, как Цзай завела моду подавать растительные роллы с рыбным соусом – так что я решил зайти и забрать посылку. Не переживай, приберегу для тебя что-нибудь.

– Да, было бы хорошо, – сказала ассистентка. – Наверное, у тебя нет времени взглянуть на эту ошибку синхронизации…

Пиоро наклонился, посмотрел на дисплей и вскинул брови.

– Вероятно, какой-то сетевой дайвер Шуос. Очень плохо, если они забрались так далеко. Я должен бежать, но тебе стоит всё отключить и восстановить базовые настройки. Неприятно, но мы должны принять меры предосторожности. – Он взвесил посылку в руках. – Там должно быть что-то вкусненькое. К счастью, она любит делиться.

– Спасибо за помощь, Пиоро, – сказала ассистентка.

– Всегда рад, – ответил Пиоро и ушел, унося с собой посылку в изысканной бумажной упаковке.

Расшифровав сообщение генерала Джедао, Вахенц африр дай Ноум первым делам запустила процесс самоуничтожения в своем удаленном офисе. Она знала, сколько стоило то оборудование и как рассердятся ее наниматели, но всегда можно купить новые приборы. А вот ее заменить будет трудно. Они и так дотянулись до Пиоро, хотя явно целились в нее; Вахенц не собиралась позволять им сделать с собой то же самое. Печально, что есть сопутствующий ущерб, но она не добилась бы успехов в работе, проявляя сентиментальность.

(Интересно, что Джедао появился в женском теле, но, с другой стороны, Шуос никогда не обращали внимания на такие вещи. А вот у Кел, наверное, от этого случился припадок. Может быть, сам факт присутствия Джедао заставлял их так сильно дергаться, что они даже не осознавали значение тела.)

Потом Вахенц направилась в командный центр, чтобы встретиться с Лиож Цзай. Фамилия Лиож была проявлением манерности, но это определяло Цзай. Одним из качеств Цзай, которые нравились Вахенц, была лучащаяся искренность, пусть даже неразрывно сочетающаяся с прискорбно аскетическими вкусами в еде и напитках; Вахенц никогда не забывала приносить собственные закуски на совещания Цзай, чтобы не довольствоваться кислыми фруктами и несладким чаем. Тривиальные юридические моменты имели большое значение для Цзай, но из-за того, что она в них верила, другие люди тоже верили. Найдись у Вахенц больше времени, чтобы подготовить Цзай к грязной политической реальности, она бы придумала лучшее применение этой зарождающейся харизме. Впрочем, чего еще ждать от человека, который вырос в славной гильдии воинов? Цзай была глубоко уязвлена, когда гекзархи лишили ее поста оператора щитов из-за протестов против календарных экспериментов, но именно это и сделало Цзай полезной.

Вахенц надеялась, что криптологи Геренаг Абраны работают медленнее, что ее специализированные программы и более высокий интеллект – достаточное преимущество. Сама виновата, что раньше не заметила прослушку. Она не осознала, насколько хороши безопасники Абраны. Но едва увидев сообщение Джедао, она поняла: прослушка есть. Она взломала шифр слишком легко; послание было предназначено для глаз шпиона. И она знала Цзай – та не участвовала ни в каких тайных переговорах с чёртовым девятихвостым лисом-генералом. Значит, предполагаемым получателем сообщения были Абрана, Стоган или любой недовольный. Тот, кто поверил бы в ложь, потому что и так уже склонялся к вере в нее.

От недавнего всплеска диверсий и убийств легче не становилось. Большинство жертв были мятежниками низкого уровня, но люди разволновались, а волнение мешало ясно мыслить. Все действия были нацелены на лейтенантов Цзай, но не на нее саму. Они не нашли «логических скачков» или «лабиринтов» в сетевых системах Цзай – не потому что те были лучше спрятаны, но потому что нечего было искать, и люди Абраны обязательно обратят на это внимание.

К командному центру вели слабо освещенные знакомые коридоры. Системы безопасности и охранники знали ее и не помешали пройти через наружные периметры охраны и пустые посты операторов щитов прямо в святая святых. Ей стоило бы написать докладную записку, критикующую протоколы безопасности, но с этими дурнями все усилия пойдут прахом.

– Нужно поговорить с глазу на глаз, – заявила Вахенц, войдя. – Это займет всего лишь час.

Лиож Цзай встала, приветствуя гостью. Хотя Цзай спала так же мало, как и Вахенц, выглядела она невозмутимо и почти царственно.

– Конечно, – сказала она, как всегда официально. – Принимая во внимание ситуацию, нам о многом нужно поговорить. – И повернулась, чтобы установить нужный режим безопасности своего рабочего кабинета.

– Не будет никаких дискуссий, – сказала Вахенц. В ее руке уже был скорчер.

Цзай тотчас же всё поняла и потянулась к собственному оружию, но Вахенц оказалась проворнее. Разряд скорчера угодил Цзай в висок.

Предводительница еретиков тяжело рухнула на пол. Вахенц ненавидела вонь обугленной плоти и сожженных волос, но от Цзай больше не было толку, а чем меньше она могла рассказать людям про Вахенц, тем лучше.

Потом Вахенц присела и уложила тело в более приличную позу. Это было самое меньшее, что она могла сделать. Кроме того, пришлось признать, что у Цзай был безупречный вкус по части нарядов – перламутрово-золотые пуговицы, бледный шелк, безупречный силуэт и всё такое. Пусть от этого будет хоть какая-то польза в смерти.