–Ну?– глянув на давнего своего соратника, сотник кивнул на креслице:– Садись. Кваску?

–Изопью, пожалуй,– смахнув упавшую на глаза челку, улыбнулся юноша.– Замотался я, Михайло Фролыч, по всем делам. Но кое-что нашел!

–Ага,– Миша прищурился и склонил голову набок.– Виноватого, стало быть, отыскал… И кто ж это?

–А не наши, Михайло Фролыч!– глаза Ермила блеснули вдруг торжеством и азартом – еще бы, такое раскопал, что и сотнику доложить незазорно!

А тот – парень резкий!– тут же в нетерпенье подначил:

–Ну, ну!

–Осмотрел я все тщательно,– дотошный и обстоятельный парень привык и докладывать обстоятельно, без спешки.– Прикинул – откуда стрела могла прилететь да кто там стоял из наших… Даже схему нарисовал…– Ермил вытащил из-за пазухи кусочек бересты с нацарапанными острым железным писалом линиями.– Как ты показывал – вытроил биссектрису огня. Вот, смотри, Михаил Фролыч…

–Ну-ка, ну-ка…– сотник заинтересованно придвинул кресло поближе.

–Это вот – мостки… Это – река, а это – заросли. Бузина, верба, малина, ветла старая… еще чертополох какой-то,– поясняя, десятник водил по бересте писалом, словно школьник указкою.– Буераки – сам черт ногу сломит. Ничего не видать. И наших там никого не стояло!

–А биссектриса, стало быть,– оттуда?

–По всему – так, Михайло Фролыч! Если на старую ветлу забраться – там растет,– так мостки видать хорошо! Листва еще не опала, густая – и не заметит никто. Сиди да целься…

–И?– вскинул глаза Миша.– Ну, не тяни же!

–Осмотрели мы и ветлу, и заросли-буераки,– Ермил покусал губу.– Точно – залезал кто-то! Тут – кора содрана, там – ветка сломана. Чтобы, значит, самострел половчей примостить. И пробирался убивец не по тропе – наши б заметили. Буераками шел. И кое-что оставил!

–Неужели паспорт с пропискою?– как всегда, непонятно пошутил сотник.

Десятники хмыкнул и полез в поясную суму-калиту, вытащил:

–Сермяги кусок и – смотри – волос!

–Сермяга… значит, смерд или холоп,– тут же принялся рассуждать Михайла.– А волос… Светлый, длинный… Блондин! Длинноволосый. Это кто ж у нас с такими волосищами ходит?

–Там грязь еще,– между тем продолжал юноша.– Следок отпечатался… башмак – поршень… Размер – ну, как ребенок или дева… Деву-то как раз в той стороне и видели!

–Та-ак!

–Скоморохи. Если буераками, так в одном только месте можно на тропу выбраться… А скоморохи там стан свой устроили – шатер разбили, шалаши… Вот и увидали – проскочила девица, быстро так. Видать – спешила на торжки. Худая, быстрая, лица не рассмотрели – издаля. Правда…– Ермил вдруг задумался.– Одета, говорят, по-праздничному, красиво! Платок разноцветный, яркий, да красного кумача пояс. Не из простых, видать, дева… Наверное, не та, что в сермяге…

–А волосы-то какие?

–Так не увидали ж – платок.

–Богатый платок, яркий пояс… постолы… Но это ж все и надеть и сбросить недолго!– логично рассудил Миша.– А время-то какое было?

–По времени – подходяще вполне.

–Так…– сотник еще раз всмотрелся в схему.– А это что у тебя за кущи? Вон, на самом краю?

–Так орешник… Он так, далековато… Но буераками можно пройти – а уж потом и на тропку. Только к чему?

–А не тот ли это орешник, брате Ермил, про который Зевота Хромец молвил?

–А что он…

–Ладно! Завтра все проясним!

Еще с вечера приискали собаку – из умных охотничьих псов, на сторожевую надежды здесь было мало. Звали собаку – Ратай, и он сильно, до ностальгии, напомнил Мише того пса, что был у него здесь когда-то… Однако же нынче ностальгировать было некогда – время дело делать!

Решив все сладить тайно, сотник выехал, как всегда, с малою свитой – якобы проверить часовых. Взял с собой Ермила, Глузда, пса с поводырем. Зевота Хромец ждал уже на околице – он и повел…

–Недалече, господине – версты две…

Михайла и так знал, что недалече…

Лошади ехали не спеша, прядали ушами. Еще было прохладно, но без заморозков, и тишина стояла прозрачная, лишь курлыкали в светло-голубом небе потянувшиеся к югу журавли.

Потом пришлось спешиться, буераки обошли стороною, и вообще – ушли уже довольно далеко от реки. Неужели ж – орешники разные? Тот, про который говорил Зевота, и тот, что нарисовал на бересте Ермил…

Да нет! Не разные!

–Эвон!– Ермил и воскликнул первым, как присмотрелся.– Да это же… Тот! Вон там, и ветлу видать, а за нею – речка, мостки…

–Осмотреть все…– привязав коня, приказал сотник.– И пускайте собаку! Ермил… Дай ей кусок сермяги понюхать… Ну и – волос. Хотя, думаю, маловато…

–Ищи, Ратай! Ищи!

Ратай и отыскал тайник! Забегал в самой гуще орешника, заскулил да начал рыть лапами… В дупле старой осины арбалет и нашли! Маленький, удобный – такой и в котомке можно нести, и под плащом – никто не заметит. К нему – запас стрел – обычных «болтов», что делали в мастерской у Кузнечика. А кроме того, аккуратно завернутые в тряпочку деньги – золотые ромейские солиды – тринадцать штук. Неплохая сумма! И кроме денег…

–Ага! И веревки тут же! Длинные…

Веревки… теперь было ясно – кто проник в Михайловский городок… Точнее – еще пока не ясно, но…

Здесь, у тайника, и оставили засаду – покуда троих. С утра сотник обещал сменить.

Однако до утра еще было дело…

Нашли тайник – хорошо! Но сколько можно было поджидать там убийцу? Да хоть до морковкина заговенья. Может, он и вообще туда не явится, или даже сбежит, наплевав на задание и спрятанное в тайнике злато, коли уж пошли такие дела, что приходилось ликвидировать своих – и в самом спешном порядке! Тут уж не до солидов – быть бы живу… Так что нужно было предпринять еще кое-какие действия…

Сотник никогда не забывал про резидента – вдову Брячиславу, кою пока не разрешали трогать – только следить. Вот и следили. Правда, в последнее время – не так чтоб очень… Да и вдовица, надо сказать, поводов пока не давала – сидела тихонько. Если и связывалась на ярмарке с кем подозрительным, так тут уж следи не следи, этак всех гостей подозревать надо! Но тем не менее Миша приказал усилить слежку.

И еще один был хмырь – Неждан Лыко. Год назад Михайла всерьез подозревал его в предательстве, правда, прямых доказательств тому не нашлось, однако Неждан сам по себе ушел из Младшей стражи в предприниматели – выстроил на бережку сарай да смолил-ремонтировал лодки да проходящие ладьи. Если кому телегу или, там, сани починить-сладить – так тоже не брезговал, на все руки был. Что и говорить – умелец. Таковых Тимка Кузнечик привечал, дружил, в гости звал, разговаривал… Однако же – не с Нежданом! Тот себе на уме жил – прижимистый такой бирюк, хоть и мастер. Первое время Миша приставил к нему человечка, да потом махнул рукой – ни в какие шпионские игры Неждан не играл, ни с кем подозрительным не встречался а, говоря современным языком,– тупо делал деньги. И на ремонте, и челноки мастерил-продавал, даже и говорят – в рост давал… При этом держал себя нелюдимо, обходился без слуг, и даже помощников при себе не держал – те жили на селе, отдельно и ничего подозрительного в отношении своего хозяина не показывали, разве что – скопидом и бирюк.