До «заведения» пришлось идти минут десять, но в остальномслова Короткова оказались правдой: народу было мало, и цены низкие. Лиля сзавистью смотрела на огромные отбивные с жареной картошкой, которые официантпоставил перед Коротковым и Максимом. Она бы тоже не отказалась, но это ужсовсем нельзя. Пришлось ограничиться цветной капустой в сухарях. Лиля медленноела и ждала, когда же дядя Юра приступит к главному, ведь понятно, что онвызвал ее на «Щелковскую» вовсе не для того, чтобы накормить обедом. Нооперативники ели молча и ничего не говорили, а Лиля не спрашивала: папиновоспитание.

- Тут вот какое дело, - начал наконец Коротков. - Ещеодну студентку убили сегодня ночью. Здесь, неподалеку. Мы народ опросили,может, кто чего видел, и получили несколько описаний молодых людей, которыезасветились в районе убийства. Короче, детали тебе ни к чему, а мы сейчаспочитаем тебе описания, которые дали свидетели, а ты эти описания прикинь ктому типу, что к тебе приставал. Ты внешность-то его не забыла еще?

- Ну да, его забудешь, - фыркнула Лиля. - Рожа такаяпротивная, до сих пор перед глазами стоит. Дядя Юра, а вы почему его фотороботне сделали? Я же его хорошо помню.

- Что, захотелось в лабораторию на экскурсию сходить? -усмехнулся Коротков. - Толку-то от этого фоторобота… Он так же похож нареального человека, как я на Джеймса Бонда. И потом, опыт показывает, что вселюди видят одно и то же по-разному, поэтому, когда очевидцев двое-трое и онидруг друга корректируют, еще есть шанс сделать портрет более или менее похожим,а когда только один - сплошное фуфло выходит.

Максим достал из куртки блокнот и начал зачитывать. Лилявнимательно слушала, в какой-то момент ей показалось, что описание оченьнапоминает того психа, но, когда дело дошло до роста и комплекций, поняла, чтоэто не он. Все остальные даже приблизительно не были похожи.

- Жаль, - расстроенно вздохнул Коротков, - если быкто-то показался тебе похожим, можно было бы за эту ниточку тянуть. Двасвидетеля - не один, глядишь, и с портретом получилось бы. А так опять пустышка.

- Дядя Юра, а как ее убили?

- Точно так же, как вашу Кузину. Удавкой задушили. Ой,Лилька, я тебя умоляю, будь осторожна. Этот парень ничего не боится, онубийство совершил около часа ночи, когда еще улицы не совсем пустые. Ты всесоблюдаешь, о чем мы договорились?

- Все, дядя Юра. - Она посмотрела на Коротковаогромными темно-серыми и очень честными глазами.

- Ладно, пошли, отвезу тебя домой.

- Да ничего, я на метро доеду.

- Глупости! - решительно возразил Коротков. - На метробудешь сто лет ехать, или с двумя пересадками, или вообще через Центр, а тут попрямой мы минут за десять-пятнадцать доедем. Сокольники же здесь рядом.

- Лиля, - обратился к ней Максим, когда они дошли домашины, - вы мне оставьте свой телефон, чтобы я мог вам позвонить, если вдругеще найдется человек, который что-то видел.

Коротков метнул на него уничтожающий взгляд, но промолчал.Максим еще о чем-то посовещался с Коротковым, и они уехали.

- Дядя Юра, а почему вы так посмотрели на Максима,когда он мой телефон попросил?

- Как - так?

- Как будто он сделал что-то неправильное. Мне не нужнобыло давать ему номер?

- Нужно. Но он мог бы спросить у меня, я-то твойтелефон знаю.

- Вообще-то да… А зачем же он тогда у меня спрашивал?

- Ты что, Лилька, совсем дитя? - расхохотался Коротков.- Когда молодой человек спрашивает у девушки номер телефона, это о чем говорит?

- Ну вы что, дядя Юра, - возмутилась Лиля, - он же длядела.

- Если бы для дела, он бы у меня спросил. Лилька,можешь мне поверить, у меня глаз - алмаз. Он на тебя запал со страшной силой.Вот увидишь, он тебе сегодня же вечером позвонит с какой-нибудь ерундой. Апоскольку ты сама ему телефончик сказала, у него совесть чиста и рукиразвязаны.

- Не понимаю, - она с удивлением посмотрела наКороткова. - Какая разница, от кого он узнал номер, от меня или от вас?

- Ох, молодая ты еще! - Коротков откровенно веселился,даже недавняя его хмурость куда-то ушла. - Опыта никакого! Если девушка самадает номер телефона, это означает, что она не возражает против звонка. Если недает - возражает. Это… ну как тебе объяснить… ну, в общем, во всем этом неточевидной логики, зато есть столетний опыт человечества по пользованиютелефонной связью. И тысячелетний опыт обмена скрытыми посланиями между мужчинамии женщинами. Вот возьми девятнадцатый век, к примеру, или восемнадцатый.Девушка обронила платок, юноша поднял и в карман положил. Девушка это заметила,но не стала требовать платок назад. Понимаешь, о чем я говорю? Тут все тонко,деликатно, на уровне интуиции. Короче, можешь мне поверить, наш маленькийЗаточный тебе сегодня же позвонит.

- Я еще спросить хотела: он не родственник папиногобывшего начальника?

- Сын.

- А почему вы его называете маленьким Заточным?

- Потому что большой Заточный - это как раз бывшийначальник твоего папы. Генерал-лейтенант, крутой профи. А Макс пока ещемаленький. Но ничего, это он для меня маленький, а для тебя в самый раз, - онснова рассмеялся. - Окрутишь его, станешь генеральской невесткой. Красота!

- Ну дядя Юра, что вы, в самом деле!

Он окончательно вогнал Лилю в смущение, и она решила большени о чем Короткова не спрашивать, потому что поняла, что он все равно будетподшучивать над ней и над симпатичным голубоглазым оперативником Максимом.

Они проехали станцию «Сокольники», Лиля машинальнопосмотрела на цветочный киоск, где сегодня утром стояла машина Кирилла. И вчеравечером она там стояла… Как несправедливо устроен мир! В час ночи она сидела сКириллом возле Дворца спорта, и ей было так хорошо, она была такой счастливой,а в это время совсем рядом, всего в нескольких минутах езды, убивали девушку,такую же студентку, как сама Лиля. И ведь это так близко, совсем рядом… Даже вчетыре часа дня, когда машин довольно много, они очень быстро доехали от«Щелковской» до «Сокольников», а уж ночью… минут пять езды, не больше.

* * *

Ровно в шестнадцать часов, как и было велено, НастяКаменская сидела перед кабинетом профессора Городничего и уныло наблюдала залаборанткой Ларисой, которая занималась тем, что делала выписки из расписаниядля всего преподавательского состава кафедры. Перед ней лежала огромная«простыня», из которой Лариса выписывала на отдельные большие разграфленныелисты номера групп и тем курса. Работа требовала внимания, любая ошибка быласмерти подобна, поэтому лаборантка ни с кем не разговаривала, на вопросы неотвечала и ни на что не отвлекалась. А то поставит отметку не в ту графу,придет преподаватель Тютькин вместо первой пары на вторую, и занятие окажетсясорванным. А кто будет виноват? Лариса, ясное дело. И головы ей за такуюхалатность не сносить. Городничего, как и следовало ожидать, еще не было, иНасте ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать. Сначала она немногопозлилась, потом решила поблагодарить судьбу за предоставленную передышку и обдуматькое-что.