– Знаю, что не смешно. Но так проходятвсе корпоративные пирушки. А еще иногда притаскиваются Вий с ГрызианкойПрипятской, разумеется, без приглашения, и тогда, мама моя родная! Тухломонтанцует на столе, Грызианка с суккубами представляет маленьких лебедей! Простоне трогай дядю за нос и вообще отойди от гроба! Мои ночные загулы бледнеют!.. Аты, Меф, не унывай! Если что-то пойдет не так, утешайся словами классика, чтокаждый человек должен взорвать дом, срубить дерево и отколошматить сына!

Арей недовольно посмотрел на секретаршу:

– Улита, где у тебя кнопка паузы? Нажмиее и держи обеими руками!.. Даф, ты готова? Лабиринт Храма Вечного Ристалищатебя не пугает?

Дафна вздохнула:

– Понятное дело, пугает. Я предпочла быэкскурсию в какое-нибудь тихое и спокойное место. Например, спрыгнуть сНиагарского водопада и полетать в его струях.

– Я так и подумала. Если нужен будеткто-то, кто бы тебя спихнул, тока свистни, – галантно предложила Улита.

Арей яростно повернулся к ней. Глубокий шрамна его лице побагровел.

– Я попросил: помолчи!

– Уже умолкаю! Нажимаю «Backspace» истираю всю последнюю фразу! – быстро сказала секретарша и улизнула изкабинета от греха подальше.

– За тебя я не слишком волнуюсь. Ты ведьумеешь обращаться с флейтой? У вас же этому учат чуть ли не с рождения! –продолжал Арей, поворачиваясь к Даф.

– Слегка умею, – скромно сказалаДаф, погладив свою флейту. В конце концов, в саду Эдема были спецы и получше.

– А вот за Мефодия мне тревожно. Я неуспел толком обучить его владеть клинком. Он не знает ни веерной защиты, ниуходов – ничего. Даже азов. Одна надежда, что до рубки дело вообще не дойдет,хотя никому не известно, что поджидает вас в лабиринте. В реальном бою синьорапомидора можно убить зубочисткой.

– Ну уж и зубочисткой, – пробурчалМефодий.

– Поверь, что это так. За те несколькочасов, что у нас остались, – хорошим бойцом тебе не стать, а это крайненеобходимо.

– И как же мы будем выкручиваться? –спросил Мефодий.

Арей задумчиво посмотрел на свою ладонь,большую, точно вырубленную из дерева и почти лишенную линий. Только однаглубокая линия жизни бородзила ее от запястья к указательному пальцу.

– Придется пойти на крайнее средство.Если бойца нет – надо его впустить. Вселить в твое сознание хорошего бойца…

– Кого? Вас?

– Нет, мой друг. Не обижайся, но моесознание пока еще нужно мне самому. Тебе же придется удовольствоваться… м-м-м…Хоорсом. Он совсем неплох. Хоорс был вторым бойцом мрака и погиб в стычкенесколько веков назад.

Мефодий прокрутил в голове только чтосказанное.

– А что это была за стычка, в которойпогиб Хоорс? – спросил он.

Арей провел указательным пальцем по своемудлинному шраму.

– Я выразился неточно. Это была нестолько стычка, сколько дуэль.

– И кто убил второго бойца мрака?

Арей поднял на него глаза. Они были спокойны,но из них исходила такая тяжесть, что Меф ощущал почти материальное давлениеего взгляда.

– Его убил я, Арей, барон, мечник мрака.Отсек ему дарх вместе с головой в бою, длившемся около получаса… В какой-томере он сам встал под клинок. Не выдержал унижения, лишившись дарха. Дуэлимежду своими к тому времени были уже запрещены. Меня отправили в ссылку на маяк.Кое-кто предлагал даже казнь, но Лигулу я был нужен. Теперь я понимаю зачем…Для дуэли же были причины, о которых я не имею ни малейшего желанияраспространяться.

– И теперь вы хотите вселить Хоорса вменя? – поинтересовался Мефодий.

– Я ничего не хочу, синьор помидор! Мое«хочу» давно лежит на кладбище. Я только пытаюсь сделать так, чтобы ты выжил,если дело дойдет до стычки. И запомни: вселять надолго в себя Хоорса не надо.Только на краткие мгновения боя. Не более. Поверь, что твоему телу будет гораздоспокойнее, когда меч будет в руке у Хоорса…

– А как я его вселю? – с сомнениемспросил Мефодий. Идея не казалась ему блестящей. Скорее наоборот.

– Видишь ли, впустить Хоорса не так уж исложно. Думаю, лишенный тела, он охотно на это пойдет, ну а помахать мечом –это для него естественно, как дыхание.

– А как потом выгнать его? –спросила Дафна.

– Умница, девочка! Ты верно понялапроблему. Пригласить гостей – это еще полбеды, а вот намекнуть им, что порадомой… Разумеется, выгнать Хоорса будет непросто. Он захочет и дальшесуществовать в твоем теле, вежливо попросив хозяина – то есть тебя – выйти вон.Если он сумеет подавить твое сопротивление – тебе конец. Но если морально тыокажешься сильнее – он уступит и уйдет.

– А как я его прогоню?

– Стыдитесь, синьор помидор! Ты кто –Мефодий Буслаев, надежда мрака, или жалкая тряпка? Если второе – лабиринт тебяне пропустит… Тренировку мы начинаем прямо сейчас!

Мефодий ностальгически вспомнил одноглазуюяичницу – единственное утреннее блюдо Зозо, которое она была в состоянииприготовить.

– Ну вот, опять без завтрака. Стражимрака когда-нибудь кормят своих сотрудников? – грустно спросил он.

– Изредка… Ты поешь позже. Жизнь, побольшому счету, это не битва мышц, но столкновение твоей воли с волей чужой.Тело упало, но воля подхватила его и повела в бой. Слабая воля – это тухлоеяйцо со слабой скорлупой. При любом ударе извне скорлупа трескается. Сильнаяволя – это алмазное яйцо. Оно не может треснуть, даже если вокруг расколетсявесь мир. И неважно, в каком оно теле – взрослого или ребенка.

Мефодий с сомнением хмыкнул. Он никогда неощущал в себе эдакой волевой мускулистости. Даже из кровати по утрам онвытягивал себя с превеликим трудом, сражаясь за каждый квадратный сантиметродеяла.

– Что за кисельное настроение, господинБуслаев? – рассердился Арей. – Побеждает не тот, чьи мышцы сильнее,но тот, кто не дорожит собой и своими мышцами. Сильному уступят дорогу, дажеесли он будет на костылях и без головы.

Дафна хихикнула, оценив двойное дно этойфразы.

– А теперь начнем! – напиралАрей. – Закрой глаза… так… подключи внутреннее зрение… теперь представьсебе кувшин, наполненный водой до самого верха. Представил?

– Да.