лоббирующие интересы фермеров, зоопарков и аквариумов, предупредили, что признание правоты Nonhuman Rights Project может привести к освобождению «практически всех животных», которых в настоящее время держат на фермах, в зоопарках и домах. Юридическая баталия продолжается. Среди других «клиентов» этой организации есть шимпанзе, а вскоре, может быть, появятся косатки. Если свободу животным не даруют судьи, движение, вполне возможно, проведет в Калифорнии общественное голосование по этому вопросу.

В демократических странах существуют и другие способы предоставить животным права. Философы Сью Дональдсон и Уилл Кимлика из Королевского университета в Кингстоне в провинции Онтарио считают, что к одомашненным животным следует относиться как к согражданам. Они – члены нашего общества и поэтому, согласно одному из принципов демократии, должны иметь право голоса при формулировании правил. Одомашненные животные неспособны голосовать, однако государства могли бы назначить омбудсменов, которые будут блюсти их интересы, или выделить в парламенте места для людей, их представляющих. Реальная цель, по словам Дональдсон и Кимлика, – разрушить базовое представление, что мы можем использовать животных определенным образом. Они хотят дать одомашненным животным возможность выбирать, как им взаимодействовать с людьми, и убеждены, что убежища могут стать экспериментом во имя более справедливого будущего.

В то же время, если желание отправить своих слонов в убежища появится у всех зоопарков, затраты будут колоссальны. По утверждению организации Performing Animal Welfare Society (PAWS), которая приняла слонов из Детройтского и Аляскинского зоопарков после закрытия экспозиции, уход за одной особью стоит $70 тыс. в год. Слоновье убежище в Теннесси, которое согласилось приютить Хеппи, еще дороже. Оно предлагает «пятизвездочный» уход для слонов, живших в зоопарках и выступавших на сцене. Посетителей туда не пускают, но на коротких видеороликах видно, как слоны бродят по целому гектару с лесом, озером и лугами (это более чем в две тысячи раз больше, чем место, где Хеппи живет сейчас). Если мы захотим предоставить уход такого типа для почти двухсот пятидесяти слонов, которые в настоящее время содержатся в зоопарках США, ежегодные текущие расходы составят где-то $17 млн. (по расценкам PAWS) или $85 млн. (если ориентироваться на Слоновье убежище). А ведь слоны могут жить семьдесят лет и дольше. В Европе убежищ для слонов нет вообще.

Зоопаркам тем временем лучше перестать прикрываться расплывчатыми, непроверяемыми обещаниями просвещать посетителей. Прежде всего, они должны взять на себя обязательства хорошо обращаться со своими животными – это само по себе станет отличным примером для посетителей. В Нидерландах парк Апенхел позволяет человекообразным обезьянам свободно гулять вместе со зрителями. Горилл все-таки нужно отделять, но барьер там представляет собой ров с водой, а не стены и решетки. Зимой парк на шесть месяцев закрывают. Это невообразимо далеко от тех зоопарков, которые нам знакомы. Именно так происходит, когда животное ставят на первое место. Такого рода зоопарки «проверку животными» проходят.

«Если бы мы начали заново, – говорит мне биолог Джорджия Мейсон, – мы бы держали [в зоопарках] меньше видов. Была бы какая-то форма по-настоящему грамотной сортировки. Мы бы решали: так, этим животным помогать не надо, этим надо, но не в зоопарках, а вот этим нужна помощь, и зоопарк здесь очень пригодится».

В зоопарках будущего будут находиться немногие виды, которые одновременно близки к вымиранию, с большой вероятностью хорошо размножаются в неволе и имеют разумные перспективы вернуться в дикую природу, потому что, скажем, уже идет скупка земли и борьба с браконьерами. Рассылка панд на самолетах по всему свету улучшила имидж китайского правительства, но не дала самим пандам оптимальных условий для размножения.

Сегодня в Детройтском зоопарке «всего» две тысячи животных. «Вам надо десять тысяч? Это глупость, – говорит Каган. – Это вам не старый зверинец». Увидеть животных тоже непросто. «Иногда ищешь пять – десять минут, потому что для этого приходится обойти тысячи квадратных метров. Некоторые люди начинают очень нервничать, другие улавливают, в чем дело. Мы говорим, что альтернатива есть: можно заплатить $1,5 тыс. за двухнедельный тур в Руанду, вытерпеть укусы полчищ комаров, взобраться на гору и полчаса посмотреть на горилл. Я называю это явление эффектом “Макдоналдса”: люди очень привыкли видеть все и сразу, и больше им ничего не интересно. “Я должен на это посмотреть, а потом можно идти дальше”. Это не осмысленное впечатление, а как зайти в продуктовый магазин. В этом нет особой ценности».

Тем не менее Каган полагает, что зоопарки могут изменить ожидания посетителей. «Если объяснять эти вещи, посетители по большей части начинают говорить: “Ах, мы не знали. Раз так, то ладно, мы согласны на перемены”. Это не единственная реакция, но надо верить в людей». Посмотрите на это так: если зоопарки не могут убедить даже в таких вещах, как можно рассчитывать на более широкое просвещение?

* * *

Мое сопротивление перед посещением зоопарков пошатнулось в Сан-Франциско.

Мы пришли туда в облачный будний день, когда дети обычно в школе. Носорог со спиленным рогом пинал большой голубой мяч. Росомаха беспокойно описывала восьмерки. Вскоре должны были кормить пингвинов. Лишь когда зоопарк пуст, осознаешь, сколько тут бетона и какие широкие проходы для семей и колясок. Атмосфера жутковато неестественная для места, которое гордится тем, что приближает тебя к природе.

Если бы я увидел какое-то из этих животных в естественной среде обитания, я был бы готов наблюдать за ним часами, но здесь, в окружении киосков со сладостями, мне очень хотелось идти дальше. Элиза, Клео и я дошли до вольера с западными равнинными гориллами. Полдюжины человекообразных обезьян мирно сидели в десяти метрах друг от друга. Неволя, как правило, не по душе этим животным. Я читал о том, что эти обезьяны рвут на себе волосы – такое поведение никогда не наблюдается в природе. Некоторым назначают прозак. Были ли счастливы те, на которых смотрели мы? Или им было грустно? В 2016 году в зоопарке Цинциннати западную равнинную гориллу по кличке Харамбе застрелили, когда она захватила четырехлетнего мальчика, вошедшего к ней в вольер.

В Сан-Франциско такая трагедия кажется немыслимой. Молодой самец гориллы сосет металлический кран, а потом переворачивается на спину, ухватившись за левую ногу. Доминантный самец царапает коврик. Вольер довольно симпатичный, но ощущается странно вырванным из контекста. Работница очень старалась нам рассказать, что места обитания этих животных исчезают отчасти из-за добычи металлов. «Если у вас есть старые мобильные телефоны – утилизируйте их, это поможет, – говорит она с надеждой. – По-моему, у нас в зоопарке есть место, чтобы выбросить старые аккумуляторы».

«Я хочу посмотреть еще на кого-нибудь», – говорит Элиза, сначала спокойно, а потом требовательно. Судя по подписи, у молодых горилл бывают