Заголовок гласил: «Отбор невест для вампиров». Каждый столбец содержал подпункты, через которые юному воздыхателю необходимо пройти.

1. Присмотреться к ней, узнать ближе.

2. Удостовериться, что вы ей тоже симпатичны.

3. Поцеловать и внимательно проследить за реакцией:

а) если положительная, можно укусить;

б) если отрицательная, лучше не трогать и не растрачивать на нее приворотное свойство поцелуя…

Указанный четвертый столбец венчал подпункт «Укус и его последствия», а второй абзац, как назло, повествовал об аллергии избранницы на вампира. И как бы мне ни хотелось прочитать все, я заставила себя зажмуриться, стон сожаления легко выдала за стон боли и сбивчиво прошептала:

– Столбцы танцуют.

– Столбцы? – с предвкушением переспросили меня.

– Д-да…

– То есть вы их все-таки видите! – обрадовался Эбенит Вайзер.

Слишком рано! Я уже ученая!

– Да, вижу. Те, что жирные извилистые, прыгают в такт на «раз-два-три». А те, что тоненькие диагональные, – только на «раз», как в волчьем вальсе.

– Что-что? – Вампир отобрал листок, вгляделся в него, вчитался, затем потянулся проверить мой лоб. А он у меня не то что теплый – горячий, потому что все мои шишки проходят лишь с высокой температурой. Этакий привет от прапрапрабабки.

– Немыслимо! Горит… – Глава вампирского семейства оторвал от меня ладонь и посмотрел с сожалением: – А ведь такая возможность была… Жаль, очень жаль…

– Что случилось?

В комнату влетел босс. Умытый, причесанный и одетый в новую рубашку, он уже мало походил на того кровопийцу, что перебил нагу не только нос, но и всякое желание кидать камешки в чужие окна.

– Ты зря волновался, Альхар. Сотрясения у нее нет, прогрессирующей аллергии тоже. Она сгорела.

– Слава богам! – выдохнуло мое начальство, неизвестно чему больше радуясь. Вид Вайзера словно иллюстрировал пословицу «Баба с возу, кобыле легче». Вернее сказать, жеребцу.

– Слава… – кивнул его отец, закрыл саквояж и поднялся, протягивая боссу бутылочку с красной печатью. – Втирать дважды в день. Давать как можно больше питья и поменьше тревожить.

– Постельный режим?

– Не обязательно. – На меня вновь посмотрели с явной печалью и пожелали скорее поправиться. Затем такого же взгляда удостоилось и мое начальство, а после – и тяжелого вздоха: – Прошляпил.

Что именно «прошляпил» гений маг-техники, осталось неизвестным. Статный вампир уходил расстроенным и ссутулившимся. Всего чуть-чуть, но этого наблюдения хватило, чтобы безвозвратно испортить вкус победы. Теперь она не казалась такой сладкой, да и вообще скисла, едва Альхар Эбенитович засиял торжествующей улыбкой и хохотнул.

«Какое счастье! – прошипел он на своем родном, с торжеством взглянув на меня. – Никаких супружеских оков, обязательств и брачных сложностей! Свободное погружение в работу еще на десять лет. Спасибо, Евгешка, вы меня выручили».

Пока я раздумывала, как бы помягче сказать, что спасала я отнюдь не его, а себя, босс встряхнул головой и еще более радостно возвестил:

«Простите, забыл, вы же меня теперь не понимаете!»

Все! Это было последней каплей. Я его отца расстроила, а он радуется этому, как прыщавый сопляк, поставивший родного батю на место!

– Всегда пожалуйста, – ответила я, так и не дождавшись перевода его благодарностей на всерасовый, чем весьма озадачила.

Улыбаться он перестал, более того, злобно прищурился и угрожающе прошипел:

«Что?!»

«Что слышали!» – съехидничала я и лишь потом поняла, что говорю не на родном, а на очень странно пришептывающем. С удивлением посмотрела на начальство, а оно на меня – с нескрываемым ужасом. На несколько долгих мгновений в комнате стало тихо, а после неожиданно громыхнуло: «Твою мать!»

И босс вылетел из спальни так же быстро, как и залетел.

Он не пришел проведать меня ни среди ночи, ни следующим утром, ни ближе к вечеру среды, которую, согласно вестнику от бухгалтера Регины, мне засчитали как третий командировочный. Весь день я провела с пользой: провалялась на кровати, изредка прерывая неподвижность короткими вылазками на кухню, в ванную и к окну, чтобы посмотреть на маргаритки.

За всем этим я совершенно забыла о завершении аллергии на укус, а потому очень удивилась, когда ко мне средь ночи явился босс и несколько часов подряд что-то шипел на своем родном. Он был взвинчен, словоохотлив и непрошибаемо упрям. Как я ни старалась, вампир не слез с потолка, по которому решительно вышагивал, не выпил мягкий кофе и не заткнулся, пока не высказался. Когда наступило сие событие, сказать сложно. Я уснула, так и не сумев вставить хоть слово в поток его пламенной речи и сообщить о вернувшейся «глухоте». Когда он сам заметил невменяемость слушателя, сказать еще сложнее, но думается, не скоро, потому что громкий трезвон будильника мы оба встретили со стоном. Я стенала с кровати, Вайзер – с пола, на который шмякнулся под первый громкий перелив звонка.

– Босс, вы живы? – свесившись с кровати, с тревогой посмотрела на непутевое начальство.

– Иргшия Шас-со, шигс Питт! Ешь-ша… – ответили мне и указали на браслет, перехватывающий мое предплечье. – Шис-григшс шаая шас гшия Шоошс?

Судя по интонации, он поздоровался со мной, использовав привычное обращение – мисс Питт, а затем исправился и назвал Евгешкой. После вчерашней речи я научилась различать свое имя в потоке шипящих, однако так и не поняла, к чему вел следующий вопрос и с чего вдруг мою руку обхватывает дорогое ювелирное украшение из мастерской Соо.

– Это что? Расплата за камешек?

– Ешь-ша… – произнес босс с интонацией, более напоминающей его пресловутое «Заноза!». И я поняла, как ошиблась в положительном мнении о вампире. Так он меня всю ночь напролет не Евгешкой звал? Вот свин!

– Ис шис-григшс шаая, – вкрадчиво повторили для меня, но понимания не добились.

– И что?

– Шас гшия Шоошс… – ответил Вайзер, садясь, и возмутился уже на нормальном всерасовом: – Что вы так на меня смотрите? Я же вчера вам все объяснил. Разве нет?

– Объяснили, но и слова не дали мне сказать! Вернее, трех… – и только хотела сообщить о своей глухоте, как вампир с усмешкой ввернул:

– Хватит и одного «да».

– И что значит это ваше «да»? – возмутилась я.

– Что вы согласны…

– На что? Вы мне что-то предлагали?

– Ешь-ша!.. – вскипел он, сверкнул черным взглядом, но ничуть не урезонил возмущенную меня.

– Босс, очень жаль, но из вашей вчерашней речи я и слова не поняла. – Я развела руками и села на кровати. – Да-да, не делайте такого удивленного лица! Среда прошла, а вместе с ней и моя аллергия.