– Евгения, я не человек, – кривая улыбка коснулась его губ. – Вместо заверений в искренности чувств мы, вампиры, предмет сердечных терзаний кусаем.

– До крови?

– Особенно до крови, – произнес он голосом, будоражащим душу, и поверг меня в легкое недоумение.

– Босс, вы что, мне тогда в любви признались?

– И вы мне ответили, – ухмыльнулся он.

– Не помню за собой такой дурости. Когда я успела?

– Когда заговорили на моем языке, – безапелляционно заявили мне, склоняясь ниже.

– Погодите! Но…

Жаркий поцелуй оборвал аргументацию на полуслове, горячие руки, крепко прижавшие меня к горячей же груди, не позволили сбежать. Впрочем, я бы и шага сделать не смогла: ноги подогнулись от его напора.

Меня целует босс, с ума сойти, и в то же время какая эйфория! Я почти потеряла сознание от счастья и нехватки воздуха, когда рядом раздалось ехидное с едва скрываемым ржанием:

– Давно бы так. А то все «Заноза» да «Заноза»…

Опаньки, Гриня!

Я дернулась в объятиях вампира, и он с сожалением оторвался от меня. Правда, всего на миг:

– Согласен… функцию речи отберу… Позже.

* * *

Не зря мадам Вайзер говорила, что я похожа на сдобную булочку, обожаемую сыном, а я совершенно зря не обратила на это внимания. Аль любил мучное так же сильно, как и кофе, а потому… На вручение диплома я явилась с припухшими от поцелуев губами, через тридцать дней на сватовство Мэтью Ронигана к Элеоноре Довилль – с цепочкой засосов на шее. Спустя месяц новую коллекцию одежды Николаса я смотрела, старательно скрывая укус на груди. А через полгода по весьма уважительной причине мы с Альхаром пропустили свадьбу счастливого мистера Мокса и не менее довольной Ивоны Милт, суд по делу рассекречивания капитана Джей и новоселье Ипполиты и Ретивого в небольшом дворце, презентованном им крайне благодарным морским царем.

Последствия этой причины не заставили себя ждать. Вот почему на следующем благотворительном балу Вайзеров я сидела на диванчике, пила исключительно сок и с мстительной радостью наблюдала за тем, как любимый… босс ангажирует дам из списка годовой давности, скрипит зубами и не может уйти. Еще бы! В этот раз я отдала приказ не дирижерской палочке, а всему костюму будущего отца.

– Вижу, твоя капля силы возросла, а мозгов как не было, так и не прибавилось, – хмуро заметил приглядывающий за мной Бывалый.

– Чего нет, того нет, – я пожала плечами.

– За что мстишь на этот раз?

– За предложение руки и сердца, сведенное к трем словам, – с грустью продемонстрировала браслет на предплечье и вздохнула. – Я, конечно, понимаю, краткость – сестра таланта, но даже она заметила бы разницу между «Я тебя люблю» и «Я так решил!». Правда?

Спросила и сама себе удивилась.

Бедный Аль, я та еще Заноза!