— Ничего, убежала в дом к своим друзьям, — девушка пожала плечами.

— Что ты делала сегодня утром? Расскажи все подробно.

— Проснулась в шесть тридцать, встала с кровати и оделась…

— Шутим? — Зиновьев начал раздражаться.

— Вы же сами просили подробно, — невинно ответила девушка.

— Не настолько. — Мужчина с трудом сохранял спокойствие.

— Хорошо. Сходила покормить скотину, затем бабушка Авдотья послала меня за зверобоем …

— Куда именно?

— Зверобой растет недалеко от озера.

— В котором часу ты пошла туда?

— Примерно в восемь.

— Ясно. Во сколько вернулась домой?

— Я не знаю точно по времени, но друзья Ирины уже вернулись из леса и как раз собирались идти к вам. Мы с ними на крыльце столкнулись.

— Это было около двенадцати дня. — Павел Артурович посмотрел на часы. — От озера до дома Авдотьи Михайловны двадцать минуть ходьбы. Двадцать минут туда, двадцать обратно. Всего сорок минут. Правильно?

Она кивнула. С арифметикой у Зиновьева все было в порядке.

— Ушла в восемь — вернулась в двенадцать. Всего тебя не было четыре часа, вычтем сорок минут дороги и остается три часа двадцать минут. Ты хочешь сказать, что все это время собирала зверобой? Сколько же его понадобилось старушке? Картофельный мешок? — Участковый не смог скрыть сарказма.

Она ожидала этот вопрос. На самом деле девушка не знала, где она была столько времени. Нарвать корзинку зверобоя — это дело получаса. Ну, самый максимум час!

— Я жду ответа. — Она уже успела забыть о Зиновьеве и вздрогнула при звуке его голоса.

— Нет, конечно, нет. Бабушка просила нарвать всего лишь корзинку.

— Тогда что ты делала все остальное время?

— Я не помню…

— Хватит! — Павел Артурович вскочил со стула и начал мерить шагами комнату. — Вечно одна и та же отговорка! Где была — не помню… Что делала — не знаю… Как тебя зовут — не…

— Карина.

Участковый остановился и удивленно посмотрел на девушку.

— Что? Карина? — переспросил он.

— Да. — Она спокойно смотрела на него. — Меня зовут Лесникова Карина Сергеевна.

— И… давно ты это вспомнила? — Зиновьев снова сел. — А может, ты никогда и не забывала? А?

— Вспомнила сегодня, когда прочитала вот это, — она показала участковому газету.

— Я видел эту статью про Володьку, — отмахнулся Павел Артурович.

— Нет, я говорю не об этой статье, — Карина ткнула пальцем чуть ниже.

Зиновьев прочитал статью о возвращении Даши Козловой и задумчиво посмотрел на девушку.

— Сейчас я тебе кое-что принесу, — сказал он и вышел.

Карина снова осталась одна. На душе было как-то легко. Она вспомнила свое имя. Она не Маня, она Карина. Как это приятно знать, кто ты есть. Теперь она сможет вернуться домой. Единственное, что ее мучило, почему она не могла вспомнить, что произошло в июне. Что тогда случилось? Почему она оказалась здесь? Вошел Зиновьев, в руках у него была газета, очередной выпуск «Деревенского вестника». Он положил газету перед Кариной и указал на какие-то фотографии.

— Смотри.

— Что? Я не…

— Посмотри, прошу тебя. — Карина посмотрела на снимки, и сердце у нее екнуло, а Зиновьев тем временем спросил: — Ну? Узнаешь среди них кого-нибудь?

— Конечно! — Карину охватило такое сильное волнение, что она даже задрожала. — Это Даша Козлова, моя лучшая подруга; это Дина Филатова, ее я не очень люблю, но мы тоже дружим. — Она готова была разреветься от радости.

— А ты? Где ты? — Зиновьев подозрительно сощурился. — Думаешь, когда мы тебя нашли, я не смотрел эту газету? А?

— Павел Артурович, вот же я! — девушка указала на фотографию. На ней была изображена блондинка, которая весело смеялась, немного запрокинув голову назад. — Снимок не самый удачны для опознания, и сделан он был три года назад. — Карина скривила губы.

— Но… — Зиновьев внимательнее посмотрел на фото. — Это, же блондинка, — неуверенно пробормотал он.

— Павел Артурович, вы как маленький. Простите, — извинилась Карина, заметив грозный взгляд участкового. — На этой фотографии я крашеная, а сейчас у меня свой цвет волос, темно-русый.

Зиновьев переводил взгляд с фотографии на Карину. Для большей убедительности, девушка приняла позу, в которой была изображена на снимке. Этого было достаточно.

— Черт! — выругался изумленный Павел Артурович. — Ведь и вправду ты! Но это не освобождает тебя от ответственности за пропажу Ирины, — строго добавил он. — Если я докажу, что ты имеешь к этому отношение… — Он погрозил ей пальцем. — А пока я сообщу, что ты нашлась!

Радость Карины как ветром сдуло. Она забыла, что находится в доме участкового, что тот ее допрашивает, и что она подозревается в причастности к пропаже девушки. Да и вспомнила она далеко не все. Есть еще один вопрос, в котором Карина должна разобраться. И если ее опасения подтвердятся, лучше родителям не знать, что она жива. Павел Артурович уже начал набирать номер телефона.

— Нет, не надо никуда сообщать, — резко выкрикнула Карина, и, заметив вопросительный взгляд Зиновьева, пояснила: — Давайте дождемся, когда Ирина найдется. Пожалуйста, я вас очень прошу.

— Ты ведешь себя очень подозрительно Ма…, то есть Карина, — сказал участковый, но трубку все-таки положил. — Значит так, ты пока здесь останешься. До выяснения обстоятельств.

Карина кивнула и попросила:

— Вы еще на замок меня заприте, пожалуйста.

Зиновьев недовольно посмотрел на нее. Он хотел сказать, что если понадобится и решетки на окна поставит, подозревая, что девушка шутит, но, заметив мольбу во взгляде Карины, просто кивнул. Он сел за стол и снова посмотрел на заметку в газете.

— Все равно не понимаю, — начал он, — почему тебя никто не опознал? Информация о вашем июньском исчезновении получила очень широкое распространение: газеты, Интернет, расклеенные объявления… твое лицо известно многим.

— Да, но если везде опубликована именно эта фотография, то не удивительно, что меня никто не узнал, — предположила Карина. — Вы же не узнали!

— Но ведь я расклеивал объявления с твоим другим фото! Ты помнишь, я тебя фотографировал сам лично? — Карина кивнула. — На моих фотографиях ты темно-русая и… не понимаю.

— А ведь