Страх, подозрение, что всё не так, как кажется. О да, Хесс теперь его пугал. Прошлой ночью Кеша увидел непритворную злобу и ярость настоящего чудовища. Былая идиллическая картинка потемнела, обуглилась. Он отчаянно желал, чтобы хозяин чёрного песка с ним связался и заверил, что они по-прежнему друзья, заверил, что всё идёт по плану, что всё хорошо. Кеша ему поверил бы, не раздумывая. Невыносимо хотелось избавиться от сомнений и смятения.

Застолье закончилось. Виталий задумчиво почесал затылок и заявил бодро:

— А почему бы нам не сделать будущую ночь светлей?

— Ты о чём? — удивилась Марина, убирая посуду со стола.

Виталий щёлкнул пальцами.

— Костры! Огонь! Натаскаем дров к периметру и — да будет свет!

Борис подумал, что такая работёнка займёт не один час. И это просто отлично! Молодец, Виталя! Суть, конечно, не в кострах, а в борьбе с наполненным тяжёлыми мыслями бездельем. Сейчас это просто необходимо. В данный момент безделье — сродни сумасшествию.

Дрова к периметру носили все, даже Кеша. На то, чтобы соорудить десять больших будущих костров, ушла половина поленницы. Полить их бензином решили ближе к ночи.

Закончив с этой работой, попили чаю, и у Виталия родилась очередная идея:

— А давайте сделаем большой плакат. Из простыни, например. Напишем на нём: «Мы тебя не боимся!» и установим его возле самого песка. Как вам такое, а?

Борис не сдержал усмешки. Это уже походило на глупое ребячество. Но почему нет, чёрт побери? К тому же, Капельке идея очень понравилась: глаза загорелись, на губах заиграла улыбка маленькой валькирии, решившей бросить вызов могущественному существу. Борис вдруг осознал, что за все эти тяжёлые дни она ни разу не заскулила, не заныла. Без сомнения, понимает, что положение хуже некуда, но ведь держится, словно ставя себя в пример взрослым. Неужели в ней до сих пор не угасла надежда? Из каких неведомых источников она черпает силы? А ещё ведь и о птице заботится, искренне обещает, что та скоро поправится и полетит. И матери иной раз говорит утешительные слова. Борис замечал, что Марина порой будто бы угасала — мысли о будущем ввергали её в полное отчаяние, — но, обняв дочь, она заражалась от неё позитивом, взгляд прояснялся, лицо светлело. Просто магия какая-то, не иначе.

Виталий принёс из подвала кисть и зелёную краску — другой не оказалось. Рисовать буквы на простыне предсказуемо вызвалась Капелька. Она очень старалась, иногда ей помогала Марина.

«Мы тебя не боимся!»

Борис подумал, что слова эти — обман. Все боялись бледного человека. Однако иной раз не мешает и похрабриться. Порой обёртка важней того, что внутри.

Хороший получился плакат. Буквы большие, ровные. Борис с Виталием приколотили его края к двум высоким шестам и установили возле периметра.

— Здорово! — одобрила Капелька. — Это его точно разозлит. Ну и пускай злится, правда?

Марина приобняла её за плечи.

— Правда. А теперь давайте-ка займёмся ужином. Мы заслужили ещё одно хорошее застолье, как считаете?

Все считали так же, как она.

Приготовили макароны с соусом из консервированных томатов, испекли лепёшки, сделали картофельный салат. За ужином Виталий рассказал ещё пару забавных историй, но на этот раз он вызвал у Марины, Капельки и Бориса улыбки натужные, вялые. Смеркалось и внутреннее напряжение у всех поднималось. Никто не надеялся, что ночь будет спокойной.

После ужина Борис и Виталий взяли канистру с бензином и отправились к периметру. Полили дрова горючим, подожгли. Десять костров полыхали ярко, почти бездымно. Красные всполохи танцевали на чёрном песке, рассеивая сгущающийся сумрак.

— Неплохо мы прожили сегодняшний день, — с грустью произнёс Виталий, глядя на огонь.

Борис кивнул, подумав, что приятель, быть может, неосознанно, выдал странную фразу. Странную, именно из-за слова «прожили». Словно не день прошёл, а такой значимый отрезок времени, как детство, юность, зрелость, старость. От этой фразы веяло обречённостью, и в нормальном мире она вызвала бы удивление. Но здесь и сейчас… Здесь и сейчас эти слова были логичны, тут они имели особый смысл.

За периметром начали появляться сумеречные люди. Борис увидел Кирилла, Валерия, Веронику, Маргариту, Зою. Отблески костров отражались на их суровых лицах, делая похожими на демонов. Они растянули рты в жутких, противоестественно широких улыбках и начали одновременно вещать:

— Ваше время уходит… Осталось совсем немного… Песок сыпется, скоро в часах упадёт последняя песчинка и вы будете моими…

Виталий вынул из костра горящее полено и швырнул его в сумеречных людей. Те расступились, пылающий снаряд пролетел мимо них, упал на песок и тут же погас, вспыхнув напоследок зеленоватым пламенем.

— Вы написали на простыне, что не боитесь меня, — как ни в чём ни бывало, продолжили бесцветные. — Но вы врёте. Я чувствую ваш страх! — в их голосах проступила злость. — Вы боитесь меня! Вы просто лжецы, которые не в силах обмануть даже самих себя. Поиграть со мной решили, глупые мышки? Что ж, давайте поиграем! Эта игра будет называться «Страх!»

Пустыня всколыхнулась и моментально заполнилась змеями. Целый океан копошащихся кобр, гадюк, гремучек, огромных анаконд.

Зоя театрально обвела пространство руками.

— Как тебе такое, Виталий? Это твой кошмар! Вы ещё будете уверять, что не боитесь?

Борис взглянул на приятеля и понял, что тот едва на ногах держится от ужаса. Чёртов бледный человек знал, за какие ниточки дёргать, чтобы с ума свести.

Взяв Виталия за предплечье, Борис повёл его в дом, ругая себя и приятеля за то, что они сделали глупость и задержались возле периметра. Какого, спрашивается, торчали тут до последнего? Ожидали, что бледная тварь оценит их смелость и вернёт в нормальный мир? Идиоты!

— Ненавижу змей, — проговорил Виталий. — От одного их вида в дрожь бросает. А эти гадины так резко появились.

— Ты, главное, не забывай, — сказал Борис назидательно, — они там, а мы тут. И между нами невидимая преграда. Сейчас укроемся в доме, а эта гнида пускай изгаляется, как хочет. Пофигу! Повтори!

— Пофигу, — послушно прошептал Виталий.

— Громче!

— Пофигу!

— Молодец, — одобрил Борис.

Они поднялись на крыльцо. Борис открыл дверь, завёл Виталия внутрь и оглянулся. В пустыне росли горы, состоящие из змей, а вдалеке, в обрамлении бледного инфернального свечения, высились исполинские песчаные часы.

Едва войдя в дом, Виталий взял себя в руки, приосанился — не хотелось ему выглядеть испуганной размазнёй при Марине и Капельке.

— Ты как? — поинтересовался Борис.

— Нормально. Кажется, нормально.

Они зашли в гостиную.

— Что там на этот раз? — Марина смерила их тревожным взглядом.

— Ничего особенного, — соврал Борис, выдавив улыбку. — Твари пугают, а мы не боимся, — он подмигнул Капельке, которая сидела на диване, прижавшись