растерялся Кеша. — Я думал, утром всё закончится. Разве утром пустыня не поглотит этот дом и нас вместе с ним?

— Нет, Иннокентий. Нет! — злобно зашипел Хесс. — Всё останется, как прежде. А значит, я буду и дальше страдать. Заставь их пересечь границу. Просто сделай это и я тут же подарю тебе бессмертие.

Пистолет. Кеша ни разу не держал в руках огнестрельное оружие. Он даже в тире из пневматической винтовки не стрелял. Оружие его пугало. Сложную задачу задал Хесс.

— Не знаю, смогу ли я, — виновато промямлил Кеша.

— Сможешь! — закричал Хесс. — Ты уж постарайся! Вспомни о своей матери. Сейчас она счастлива, она ждёт тебя, своего любимого сына. Я о ней забочусь. Но я могу сделать так, что твоя мать будет страдать, как ещё ни одно живое существо не страдало! О да, Иннокентий, я могу это сделать! И ты будешь мучиться вместе с ней. Так что сделай милость, заставь этих четверых пересечь границу. Постарайся ради матери и себя. Но помни, они мне живые нужны! Не желаю, чтобы моя боль была напрасной.

От страха Кеша вжал голову в плечи, на лбу выступила испарина. Он ощущал себя кроликом, над которым раскрылась пасть свирепого зверя — челюсти вот-вот сомкнутся, острые зубы вонзятся в плоть. Почему Хесс с ним так поступает, почему угрожает? За что? Они ведь были друзьями!

— Я столько для тебя сделал, — жалобно произнёс Кеша.

— И сделаешь ещё больше! — резко ответил Хесс. — Только так мы снова сможем стать друзьями. И помни о матери. Действуй, Иннокентий, действуй! Я не могу больше ждать! Сейчас же иди и возьми пистолет!

Кеша поднялся из-за стола, в нерешительности застыл на несколько секунд, после чего задул свечу и вышел из кухни. Украдкой заглянул в гостиную. Борис и Виталий сидели в креслах, Капелька лежала на диване, её голова покоилась на коленях Марины. Все, как ни удивительно, выглядели расслабленными. Кеша утвердился во мнении, что они посоветовались и пришли к какому-то утешительному выводу. Неужели догадались, что утром пустыня не поглотит оставшуюся территорию?

Ощущая, как капельки пота потекли по шее, Кеша тихонько дошёл до входной двери. Замер, слушая стук собственного сердца, каждый удар которого отдавался в висках. Сделала глубокий вдох, выдох. Открыл дверь ровно в тот момент, когда сумеречные люди снаружи снова загомонили:

— Ваше время заканчивается! Скоро вы будете моими!..

Оказавшись на улице, Кеша подумал, что первый этап пройден — сумел выйти незамеченным. Хотя, чему тут удивляться? Для обитателей зелёного дома он человек-невидимка. Точнее, хомяк-невидимка. Никому до него нет дела. Даже обидно. Но скоро всё изменится, и он будет в центре внимания. Тот, кого все игнорируют, покажет, на что способен. Нужно только с духом собраться и подавить эту проклятую дрожь.

Кеша спустился с крыльца, взглянул на колоссальные песочные часы, которые возвышались над пустыней и походили на образ из сюрреалистичных фантазий какого-нибудь безумца. Чёрный песок тонким ручьём высыпался из верхней прозрачной колбы в нижнюю. Что должна означать эта демонстрация? То, что время обитателей зелёного дома заканчивается? Но они ведь даже не видят этих часов. Сидят себе в гостиной с закрытыми занавесками окнами, и плевать хотели на все старания Хесса.

Кеше эта мысль показалась забавной. Хотя… скорее всего, это нервное. Сейчас бы печенья овсяного для успокоения, да вот досада, закончилось оно. Ещё днём последнюю печенюшку доел.

Сумеречные люди стояли за полыхающими кострами плотной стеной. Кеше казалось, они смотрят на него требовательно, нетерпеливо. Он попытался разглядеть среди них маму, но не обнаружил её. Всё ли с ней в порядке? Вспомнив об угрозах Хесса, Кеша испытал почти физическую боль. В голову просочилась робкая мысль: «Может, было бы правильней, если бы в своё время мама умерла?» Несколько секунд он стоял ошеломлённый этой мерзкой мыслью — откуда она вообще взялась? — а потом твёрдой походкой проследовал вдоль стены дома, повернул за угол.

«Я просто устал, — твердил он себе. — Устал. А потому в голову и лезет всякая чушь. Ну, ничего, скоро всё наладится, и мы с Хессом снова станем друзьями…»

К периметру ему подходить не пришлось — один из сумеречных людей швырнул ему пистолет, причём, как показалось Кеше, с отвращением: на, мол, тварь ничтожная, выполняй свою работу. Он поймал оружие, лихорадочно сунул за пояс, прикрыл свитером и двинулся в обратном направлении.

Вот и второй этап позади. Теперь осталось самое сложное: заставить обитателей зелёного дома выйти за периметр. Справится? Обязан. От этого зависит всё.

Он бесшумно проник в дом, проследовал на кухню и уселся за стол. Нужно было продумать план действий. Хесс предлагал использовать девчонку. Ну что же, в этом есть смысл. Если приставить пистолет к её голове и…

Кеша угрюмо уставился на свои трясущиеся руки, размышляя, что может пойти не так после этого «И». Да, пистолет, разумеется, отличный аргумент, но только не для тех, кто уже пережил невообразимые кошмары. Неизвестно, как всё обернётся. Сплошная неопределённость. Придётся действовать открыто, нагло. И в этот раз он будет иметь дело не со спившимися бомжами и слабыми женщинами, а с двумя крепкими мужиками, которые после всего пережитого могут повести себя, как полные психи. Ну и Марина, разумеется, в стороне не останется.

Он совсем взмок от этих неутешительных размышлений. От волнения даже затошнило. Кеша подумал, что в самый ответственный момент его нервы не выдержат, паника захлестнёт сознание и случится то, что Хесс никогда не простит: бах, бах! — и все трупы. Тогда уж ничего не останется, как и себе вышибить мозги. Сможет ли совладать с паникой, которая, несомненно, его накроет? Кеша совсем не был в этом уверен и сомнения просто с ума сводили. А время шло, и ускользающие минуты не прибавляли решительности.

— Иннокентий, чего ты ждёшь?

От резкого раздражённого голоса Хесса Кеша едва не подпрыгнул на стуле — по вискам, словно молотком ударили, а в кишках, казалось, ледяной червь заворочался.

— Послушай… послушай, Хесс, — едва не плача, зашептал он. — Дай мне немного времени. Я должен всё обдумать, настроиться. Иначе, я не уверен, что справлюсь.

— Ты боишься, — услышал Кеша презрительный голос в голове. — Ты трусливая падаль, Иннокентий! Я начинаю думать, что ошибся в тебе! Полное разочарование. А я не терплю тех, кто меня разочаровывает. Я обрекаю их на вечные муки!

Даже после этих слов Кеша не смог себя заставить подняться со стула и пойти в гостиную. Оцепенел. План Хесса с каждой секундой казался ему всё более безумным. С одной стороны он чётко сознавал: