Так прошло несколько часов. Около трех часов пополудни одна из собак залаяла и тотчас смолкла. Мы забыли сказать, что после завтрака по знаку Олоне собаки вернулись на свой пост. Буканьеры переглянулись.

– Один! – сказал Олоне.

– Два! – почти тотчас отвечал Польтэ, когда лай еще одной собаки раздался с другой стороны.

Скоро неистовый лай уже разносился по всей округе. Между тем ничто не указывало на источник тревоги: не слышалось никакого подозрительного шума, равнина казалась погруженной в покой.

– Извините, кабальеро, – сказал дон Санчо, обращаясь к Польтэ, который продолжал работать с прежним усердием, лукаво переглядываясь со своим товарищем, – позвольте мне задать вам вопрос.

– Спрашивайте, сеньор. Спрашивать иногда бывает полезно. Кроме того, если ваш вопрос мне не понравится, я могу и не отвечать, не так ли?

– О! Совершенно верно.

– Говорите же без опасения, слушаю вас.

– Вот уже несколько минут ваши собаки подают вам сигналы, так, по крайней мере, я предполагаю.

– Вы предполагаете справедливо, это действительно сигналы.

– А не будет ли нескромно спросить вас, что они значат?

– Вовсе нет, сеньор, тем более что они должны интересовать вас столько же, сколько и нас.

– Я вас не понимаю.

– Сейчас поймете. Сигналы означают, что равнина в эту минуту занята отрядами солдат, которые идут сюда, чтобы окружить нас со всех сторон.

– Черт побери! – вскричал молодой человек, вздрогнув от удивления. – И это вас не волнует?

– Для чего тревожиться заранее? У меня с моим товарищем была срочная работа, которую нам надо было закончить. Теперь дело сделано, и мы подумаем, как нам поступить.

– Но мы не сможем оказать сопротивление такому множеству врагов. Мы с сестрой подвергаемся большой опасности и должны бежать, не теряя ни минуты.

– Бежать? – переспросил буканьер с насмешкой. – Полноте! Вы смеетесь, сеньор! Ведь мы окружены.

– Стало быть, мы погибли.

– Как скоро вы все решили! Напротив, погибли они.

– Они? Но ведь нас только четверо против ста.

– Вы ошибаетесь. Там двести человек. На каждого из нас придется по пятьдесят. Свистни собакам, Олоне, теперь они бесполезны. Смотрите, вы видите? – И он протянул руку перед.

Длинные копья испанских солдат покачивались над высокой травой. Польтэ не солгал – эти копья составляли круг, все больше и больше суживающийся около букана.

– Ну как, нравится? – прибавил буканьер, поглаживая дуло своего ружья. – Сеньора, сядьте возле раненого.

– О, позвольте мне сдаться! – порывисто вскричала графиня. – Эта ужасная опасность угрожает вам из-за меня.

– Сеньора! – продолжал буканьер, с необыкновенным достоинством положив руку себе на грудь. – Вы находитесь под охраной, и клянусь честью, пока я жив, никто не осмелится коснуться вас пальцем. Сядьте возле раненого.

Невольно подчиняясь тону, которым буканьер произнес эти слова, донья Клара поклонилась и молча села рядом с фра Арсенио, который все еще спал.

– Теперь, кабальеро, – обратился Польтэ к дону Санчо, – если вы никогда не присутствовали при экспедиции буканьеров, я обещаю вам: вы увидите славный праздник, и он доставит вам удовольствие.

– Что ж! – беззаботно ответил молодой человек. – Будем драться, если нужно! Пасть в сражении – прекрасная смерть для дворянина.

– Вы славный молодой человек, – сказал буканьер, дружески ударив его по плечу. – Из вас может выйти толк.

Между тем солдаты приближались, и круг все сужался.

На несколько минут зловещая грозная тишина тяжело нависла над равниной. По свисту Олоне собаки встали позади хозяина. Пригнув головы, оскалив острые зубы, сверкая глазами, они ждали приказа броситься вперед, но не только не лаяли, а даже не ворчали.

Олоне, опираясь на длинное ружье, спокойно курил трубку, бросая насмешливые взгляды вокруг. Польтэ совершенно хладнокровно приводил в порядок утварь букана. Мажордом, хотя и с некоторым внутренним беспокойством об исходе этой неравной битвы, старался не унывать. Он прекрасно понимал, что, попади он в руки своего господина, ему нечего ждать пощады, так как он способствовал побегу графини. Дон Санчо Пеньяфлор, несмотря на природную беззаботность и задиристый характер, также тревожился: будучи офицером испанской армии, он должен был бы занимать место в рядах не буканьеров, а солдат, готовящихся их атаковать. Донья Клара, стоя на коленях возле монаха, сложив руки, подняв глаза к небу, с лицом, орошенным слезами, горячо молилась, испрашивая защиты у Всемогущего. Фра Арсенио спокойно спал.

Живописный и величественный вид букана в эту минуту был таков: четыре человека хладнокровно готовились отразить наступление двухсот человек регулярного войска, от которых, как они знали, им нечего было ждать пощады, но которых их безумное сопротивление должно было разозлить и заставить пойти на жестокие меры.

Между тем круг все сужался, и головы солдат уже показались над высокой травой.

– Эге! – сказал Польтэ, радостно потирая свои жесткие руки. – Кажется, пора начать пляску. Что скажешь, приятель?

– Да, пора, – ответил работник, взяв головню.

– Не трогайтесь с места, – сказал Польтэ, оборачиваясь к испанцам, – а то вам придется плохо.

На последнем слове он сделал насмешливое ударение.

Буканьеры, устраивая свой букан, вырвали траву шагов на тридцать вокруг палатки. Трава эта, высохшая от солнца, была положена по краям очищенного места. Олоне подошел к траве и поджег ее, после чего возвратился к своим товарищам. Вспыхнувшее пламя тотчас расползлось по всем направлениям, и скоро большая часть степи представляла собой нечто вроде огромного горнила. Буканьеры смеялись над этим пожаром, как над превосходной шуткой. Испанцы, застигнутые врасплох, вскрикнули от ужаса и бросились назад, преследуемые пламенем, которое разгоралось и со скоростью ветра распространялось во все стороны.

Но было очевидно, что авантюристы не имели намерения сжечь живьем несчастных испанцев: трава загоралась и тут же быстро потухала. Буканьеры только хотели возбудить панический страх в рядах врага и произвести среди них беспорядок, в чем вполне преуспели. Солдаты бежали с криками ужаса перед этим огненным морем, не оглядываясь, не повинуясь приказам своих командиров и думая только о том, как бы избежать ужасной опасности, угрожающей им.

В это время Польтэ спокойно объяснил дону Санчо вероятный результат придуманной им «шутки».

– Видите ли, сеньор, – говорил он, – через несколько минут все погаснет. Если эти люди трусы, то можно считать, что мы от них отделались, а если нет, они вернутся, и тогда дело выйдет серьезное.