Затем на Фестивале должны были выступить Дженни Линден и Джанет Эдвардс с «I Say, I Play». Где-то в анонсе мы указали, что «программа включает в себя четыре новых композиции, сочиненных специально для «Популярной науки о кошках, написанной Старым Опоссумом» Т. С. Элиота».

Среди зрителей находился Брайан Бролли, чья вера в ”Иисуса Христа – суперзвезду“ запустила наши с Тимом карьеры. Брайан покинул MCA, чтобы возглавить бизнес Пола Маккартни, чем он успешно занимался на протяжении пяти лет. Теперь же он находился в поиске новых проектов, в которых мог бы поучаствовать. С его помощью в записи «Суперзвезды» и опытом управления империей Пола Маккартни он прдставлялся мне нужным партнером. Я имел твердое намерение создать свою собственную продюсерскую компанию, как только закончится мой контракт со Стигвудом. В конце концов, это я придумал привлечь к сотрудничеству Хала Принса, и Роберт удостоил «Эвиту» посещением только на восьмом показе. В воскресенье Дэвид Ланд был необычайно молчалив. Во время обеда он подошел ко мне.

«Все кончено, петушок?» – спросил Дэвид. Я не понял, о чем он. «Теперь с твоими «Вариациями» и эти кошачьими стихами… значит, мои мальчики окончательно разошлись?» – произнес он.

Я посоветовал ему не сходить с ума, ведь у Тима всегда были сольные проекты. И это было чистой правдой. И в Америке, и в Британии он выпустил несколько синглов, которые полностью написал и спел сам. Я сказал, что, если у Тима появится другая гениальная идея для театральной постановки, я с радостью за нее возьмусь. Затем Дэвид спросил, почему на Фестиваль пригласили Брайана Бролли. В ответ я сказал, что раздумываю над созданием своей собственной продюсерской компании. Ведь, раз уж на то пошло, я сыграл не последнюю роль в формировании творческой команды «Эвиты». Почему бы им с Робертом не помочь мне со стартовым капиталом и не сделать стать акционерами нового предприятия? Дэвид пообещал обсудить все с Робертом.

ГЭРИ БОНД БЫЛ УТВЕРЖДЕН в качестве преемника Дэвида Эссекса, в то время как мой самый большой страх относительно «Эвиты» стал реальностью. Главная роль была слишком большой и выматывающей для любой актрисы, чтобы играть ее восемь раз в неделю. Элейн начала пропускать выступления, и ее дублерша Мишел Бриз слишком много раз оказывалась перед более, чем недовольными зрителями. Пришло время менеджерам Стигвуда срочно искать замену. В газетах стали появляться карикатуры. Самым типичным было изображение швейцара театра с подписью: «Я не портье, я дублер, работать восемь раз в неделю было слишком тяжело для него». Кроме того, за кулисами ходили слухи о романе между Элейн и Тимом. В то время я не слишком беспокоился обо всем этом. Я очень хорошо относился к Элейн, меня восхищал ее профессионализм. И она не была виновата в том, что не могла петь по восемь раз в неделю. Никто не мог.

Человек Стигвуда Боб Свош был в таком затруднительном положении, что даже сократил количество обедов, посвященных теме свержения капитализма, в ресторане «Л’эскаргот». Впрочем, зрители по-прежнему стремились попасть на «Эвиту», а Элейн стала настоящей звездой. Мы должны были найти кого-то, чтобы облегчить ее бремя. Но участие другой звезды обошлось бы нам в состояние, и подорвало бы уверенность Элейн. Более того, ранее мы прочесали всю страну в поисках Эвиты, и сейчас поиск не стал легче. Помощь пришла от Гари Бонда. Кто-нибудь думал о его подруге Марти Уэбб? Марти, как и Гари, была ветераном вест-эндовских мюзиклов. Они оба участвовали в шоу «On the Level», которое, несмотря на провал, открыло множество музыкальных талантов. Марти также играла главную женскую роль в комедии «Half a Sixpence», которую я смотрел еще в школьные времена.

Гари привел Марти на прослушивание ко мне домой, и она продемонстрировала сильный грудной голос, без труда взяв ноты, которые я считал доступными единицам. Кроме того, Марти спокойно отнеслась к тому, что будет участвовать только в двух шоу в неделю и иногда заменять Элейн. Я сообщил об этом Халу, который традиционно ответил, что, если меня все устраивает, то и его тоже. Марти казалась мне менее дерзкой, чем Элейн, и, возможно, она была простой английской девушкой, но Хал сказал, что, если она может спеть эту роль, то все в порядке. К ноябрю Гари стал нашим новым Че, а его подруга Марти составляла ему компанию дважды в неделю.

ВЫШЕЛ СИНГЛ «ENGINE OF LOVE». Для пластинки придумали достаточно хорошую обложку, на которой было видно, каким симпатичным мог бы быть наш мультик. Но без видео сингл был обречен, а анимация стоила тогда невообразимо много. В любом случае, я был слишком занят танцевальным воплощением «Вариаций», чтобы сильно расстраиваться. К тому же обсуждения моей зарождающейся продюсерской компании с ее потенциальной главой Брайаном Бролли отнимали достаточно много времени. Я предложил назвать компанию Really Useful, и Брайан согласился. Сделка была заключена через моего налогового юриста Джона Эйвери Джонса и бухгалтера Робина Ивисона, слегка женоподобного пожилого мужчину. Брайан хотел 30 процентов компании, но при этом – относительно скромную гарантированную зарплату в двадцать тысяч фунтов в год (сейчас это около ста четырнадцати тысяч фунтов), копейки по сравнению с тем, что он получал у Пола Маккартни.

Робин был против того, чтобы Брайан получил такой большой пакет акций. Сара тоже была против. Она чувствовала, что как бы хороши мои отношения с Брайаном не были сейчас, однажды я могу оказаться заложником положения. Но я не видел проблем. Really Useful станет продюсерской компанией, а я также буду получать свои авторские отчисления. И если Брайану будет принадлежать такая большая часть компании, конечно же, он будет заинтересован в ее успехе и продвижении других шоу, не только моих. Также компания сможет быть такой, какой значится в названии – «действительно полезной», и помогать всевозможным нетеатральным проектам. Сара сдалась. Едва ли я понимал, насколько она была права.

Брайан Бролли буквально вырос на алтаре авторского права. Во время работы на Пола Маккартни он наблюдал, как тесть битла, нью-йоркский юрист Ли Истман и его сын Джон, которого я знал по истории с незаконными постановками «Суперзвезды», обеспечивали авторские права Пола. Истманы достали для него издательские права на произведения Бадди Холли и Карла Перкинса, плюс Франка Лоессера, Мередита Уиллсона и Джерри Хермана. В итоге Пол получил большие доли в таких мюзиклах как «Парни и куколки», «Ганс Христиан Андерсен» и «Музыкант». Истманы также купили для него некоторые песни Гарольда Арлена. Компания MPL является крупнейшей в мире семейной организацией. Ирония заключается в том, что, обладая правами на произведения стольких людей, Пол не владеет правами на песни The Beatles. Он мог выкупить их, когда компания сэра Лью Грейда ATV выставила их на продажу, но понял, что не должен покупать их без Джона Леннона, который не был заинтересован или, возможно, не обладал достаточными средствами. Так что права на самые великие песни в истории поп-музыки достались Майклу Джексону, а затем мало-помалу перешли к Sony по мере того, как он разорялся на медикаментах.

Благодаря Брайану я узнал, насколько важно сохранять права на собственные композиции. В то время я не осознавал, что, отдавая Брайану 30 процентов компании, де факто я отдавал ему 30 процентов прав на все свои будущие произведения. Это была бы очень ценная доля, если бы я был успешным, и я не думал, что случится, если он захочет продать ее. В конце октября мы заключили сделку с Брайаном, за несколько месяцев до истечения моего контракта со Стигвудом. Я был в восторге. Хоть Брайан и не мог официально присоединиться ко мне до весны 1979 года, было много общих вопросов, в которых мне предстояло разобраться. Он познакомил меня с Майклом Симкинсом, юристом в области шоу-бизнеса, мрачно оценившим деятельность Роберта в качестве нашего менеджера. Особенно те случаи, когда Стигвуд-менеджер продавал нас с Тимом Стигвуду-продюсеру. Мы встретились с адвокатом, который заявил, будто работа Тима в юридической конторе и наше элитное образование позволят судье заключить, что мы знали, на что идем. Я сказал Майклу Симкинсу, что Роберт был для нас правильным человеком в правильном месте в правильное время. Более того, если кто-то мог закрепить лондонский успех «Эвиты», то только Стигвуд. Так что мы решили не раскачивать лодку.