– Крессида! Что ты скажешь?

Она взяла себя в руки.

– Думаю, мы должны отдать статуэтки ему, отец. Он в самом деле помог мне, и они не много стоят, так?

– Теперь нет, когда они все пусты. – Он смотрел на нее слишком проницательно. – Хорошо. А меч мудрости? Он кое-чего стоит, и, в конце концов, это твое наследство.

– Если он получил его у Крофтона, то по закону меч принадлежит ему. Я не думаю, что мы должны извлекать выгоду из его честности.

Кустистые брови отца дернулись.

– Честность? У герцога?

Крессиде было все равно, какие секреты она откроет.

– Честность. Разве его предложение не доказывает это?

– Это может доказывать его хитрость. Он, без сомнения, думает, что я отдам ему меч в надежде на его милость. Как будто мне нужны милости герцога. – Но он посмотрел на нее и постучал по столу пальцем. – Очень хорошо. Если ты хочешь отдать меч ему, пусть будет так. Напиши ему ответ, хорошо? Напиши от своего лица.

Крессида замерла.

– Это будет неуместно, отец.

– Знаешь, у меня не хватает терпения на это. Ты же не скомпрометируешь себя в деловом письме, так?

– Да, отец. – Крессида сделала книксен и вернулась к себе в спальню, сжимая в руке драгоценное письмо. Она удержалась от вздоха, вынув лист бумаги и приготовив перо.

Как написать? Очень формально.

Его светлости герцогу Сент-Рейвену

Сент-Рейвенз-Маунт

Корнуолл

Господин герцог, касательно вашего любезного послания насчет статуэток из слоновой кости, находящихся во владении моего отца, сообщаю: принимая во внимание ту помощь, которую вы так любезно оказали мне, мой отец просит вас принять эти статуэтки как знак нашей благодарности.

Что же до меча мудрости, то он был получен вами от лорда Крофтона, когда тот по закону владел им, поэтому мой отец не видит причины принимать плату за него. Он настаивает на том, чтобы вы считали его своим по праву и справедливости, и считает, что вы будете достойным хранителем этого сокровища.

«Потому что мудрость тебе понадобится, Трис Трегеллоус», – подумала она с грустью, вытирая перо.

Она снова обмакнула его, не желая так заканчивать письмо.

Пожалуйста, позвольте мне снова выразить свою благодарность за вашу любезную помощь в моих недавних затруднениях. Благодаря вам теперь я могу вспоминать не о боли и страданиях, а о поучительном приключении.

Она подписала письмо, промокнула его и вернулась с ним в кабинет.

– Хочешь прочесть мое письмо, отец?

Он оторвался от своих бумаг.

– Что? Нет-нет. Я уверен, что ты правильно изложила суть дела. Сложи его, запечатай и отправь.

Крессида прижимала печать к расплавленному воску, как вдруг увидела, что отец откинулся назад в кресле и изучает ее.

– Кресси, я должен поговорить с тобой об одной вещи.

О Боже, неужели он узнал что-то? Он догадался?

Она осторожно подняла печать и вернула ее на подставку.

– Да, отец?

Он пожевал губами, верный признак того, что ему неловко говорить.

– Дело в том, что твоя мать и я… ну, мы думаем уехать за границу.

Она почувствовала себя так, как будто под ее ногами обрушился пол.

– За границу? А как же Мэтлок?

– Мы знаем, что это твой дом, дорогая, и, возможно, мы сможем найти способ, чтобы ты могла остаться в нем в будущем, но нам бы хотелось, чтобы ты отправилась с нами в Индию.

– В Индию?! Отец, ты не можешь! Мать хочет вернуться в Мэтлок.

– Я не тащу ее силой, Кресси! Она хочет уехать, и с меня уже довольно Англии. Я скучаю по солнцу и запаху пряностей.

О, это было слишком! Она наклонилась к столу.

– Мама ненавидела Индию, и ты знаешь это. Если она едет с тобой, то из чувства долга и привязанности. Это так несправедливо – лишить ее дома и друзей, просто потому, что у тебя жажда странствий!

Она ожидала резкого ответа на такую грубость, но он только покачал головой.

– Я говорил ей, что она должна была рассказать тебе правду много лет назад.

Она выпрямилась.

– Правду? Какую правду? Расскажи мне. Я тебя прошу.

Он вздохнул.

– Ты была хрупким ребенком, Кресси. Ты падала в обморок от жары в Индии. Ты подхватывала болезни. Дважды ты чуть не умерла. Тебе не подходил климат, и твоя мать решила возвращаться с тобой. Я… я решил остаться ненадолго, чтобы заработать. Год за годом я говорил себе, что я скоро вернусь, но затем менял свое решение…

Мысли переполняли Крессиду. Трис был прав насчет ее отца, но кто бы мог подумать про мать?

– Мать ждала, пока я выйду замуж, чтобы вернуться к тебе.

– Возможно, или я мог бы вернуться домой. Мы никогда не писали об этом прямо…

Крессида прижала руку к голове.

– Боже мой, неужели я была обузой всю мою жизнь?

Он встал.

– Нет, нет! Не думай так. В нашем браке не было большой любви, и эти годы не стали неприятными ни для кого из нас. Но сейчас, может быть, мы нашли ту любовь, которой у нас не было в молодости, и мы готовы вместе отправиться на поиски приключений. Но мы хотели бы, чтобы ты отправилась с нами.

Он наклонился вперед.

– Ты уже не болезненный ребенок, и в тебе есть многое от меня, тебя привлекает экзотика. Ты сможешь носить сари и ездить на слонах, есть фрукты и пряности, о которых ты никогда не мечтала, увидеть храмы, украшенные бриллиантами, втирать в свою кожу драгоценные масла…

«Масла. О Боже!» – Крессида вспомнила ночь с Трисом.

Но почему бы и нет? Индия – это другой мир, такой далекий от искушения, от цивилизации. Ей не придется бояться того, что она столкнется с Трисом лицом к лицу или же проявит слабость и бросится в его грешные объятия.

– И там много мужчин, мечтающих о невесте-англичанке. Мы мигом выдадим тебя замуж.

Крессида посмотрела на письмо, которое она смяла в гневе, и приняла решение.

– Это в самом деле заманчиво, отец. Думаю, я бы очень хотела поехать с вами.

В своем кабинете в Сент-Рейвенз-Маунт Трис перечитывал деловое письмо, которое для него было не только деловым. Он пил бренди и не обращал внимания на гору работы, которую привез новый помощник Ледерхьюма. В дверь постучал лакей.

– Ваша светлость, прибыл месье Бурро и просит о встрече с вами.

Боги, если Жан-Мари хочет еще денег, то ему придется прыгнуть выше головы.