Я медленно пережёвывала нехитрый ужин, бессознательно делясь с Балу. А он ел. Мой теневой приятель издавал живое тепло. Когда он появился впервые, ещё в виде теневого багарна, в нём было всё соткано из теней, которые я вобрала из покоев Властителя. Он порой исчезал, но после всегда появлялся. Потом началась его трансформация в нечто привычное мне, в нечто такое, что у меня ассоциировалось с силой и защитой – в медведя. Но даже после трансформации он оставался теневым.

Когда он стал живым? После моего срыва в особняке работорговцев? А живой ли он в полной мере?

Задумчиво поднесла к нему руку. Тёплый. Бьётся сердце. Вжала ладонь сильнее, а потом резка вонзилась ногти в его плоть. Балу утробно зарычали, а после и вовсе обиженно на меня посмотрел. Глазами.

- Если больно, значит, жив, мой друг - извиняющим жестом погладила по тому месту, где секундой назад сделала ему больно.

Даже задумываться не хочу, как из теней родилась жизнь.

Моё уединение прервал солдат из личной охраны Гаярда. Как и тогда, меня попросили подойти в палатку Властителя. Как и в прошлый раз, он сидел среди пергаментов по-турецки. Дежа-вю.

- Зоркс знает, откуда мы идём, - не спрашивал. Утверждал.

А я просто подтвердила, даже не поинтересовавшись, откуда ему известно, что я об этом уже знаю.

- Впервые я не знаю, что делать, - вдруг глухо проговорил он, - я был в войнах. Я множество раз вёл солдат. Я всегда был на десятки шагов впереди, с идеальной стратегией, с выверенными действами. А сейчас будто юнец, который не желает верить, что иного шанса уже не будет.

Я молча слушала, не находя слов утешения. Да и как утешить? Я прекрасно понимала, о чём горюет его душа.

- Я не знаю ничего, - он устало потёр переносицу, - все карты отныне бесполезны. Любая тактика будет разбита. А я должен вести людей против их же братьев, которые их предали.

На меня обрушилось его же одиночество. Кому как не мне знать, насколько этот мир может быть суров? Насколько легко потеряться и поверить, что надежды больше нет? Я присела на колени рядом с ним, взяла его ладонь, пытаясь показать, что за его-то плечами сотни душ, которые идут за ним. Пусть даже на смерть. Не стала говорить банальные слова, что всё получиться, что со всем разберемся.

Гаярд в ответ сжал мою руку. Даже не смотря на мои чувства к Зейду, я всё же хотела успокоить. Прижалась губами к его лбу, слегка обнимая за плечи. В этом жесте было столько материнского, что могло показаться диким. Я просто хотела успокоить короля последнего королевства в мире.

- Можешь попробовать казнить меня за это, когда всё закончиться, - попыталась пошутить в ответ на удивленный взгляд Гаярда.

Властитель быстро вернул себе непроницаемую маску, а я отстранилась, поняв намёк. Короли не должны показывать слабость. А я его ещё и посмела успокоить.

Палатка начала заполняться людьми. Чем больше было людей, тем больше она расширялась. Магия – удобная вещь.

Вошёл Зейд. Я встала ближе к нему, под разгорающийся спор среди вошедших. От Гаярда, которого я видела несколько минут назад, не осталось ни следа. Тперь перд нами стоял холодный и жестокий Властитель. Спор был жарким. Никому не нравилась сложившаяся ситуация, а в частности тот факт, что все планы полетели к чертям. Командиры отрядов солдат пытались давить на Гаярда боевым опытом, лемийди – силой, а наёмники, точнее Рид, - наглостью.

Пока спор набирал обороты, я почувствовала на себе тяжелый взгляд Зейда. Он не делал никаких знаков внимания, не пытался тайком взять за руку. Лишь по движению его упрямого носа поняла, что он сейчас меня… нюхает.

В сложившейся ситуации на этот раз мне это показалось каким-то абсурдом.

Так, не смеяться. Но внутри уже зарождался приступ хохота, который я безуспешно пыталась сдержать внутри. Что за привычка меня нюхать? Только бы не рассмеяться, это будет провалом с моей стороны, когда решаются вопросы, которые спасут не одну жизнь.

Опять взглянула на Зейда, который буровил меня взглядом, нехорошо нахмурившись. Не выдержала, каюсь, точнее почти. Хрюкнула.

Спор прекратился, на меня уставились несколько злых пар глаз.

Я же пыталась сделать глубокий вздох, в попытке успокоить себя, но хрюкнула опять. Зейд принялся поправлять свой плащ и, как бы невзначай, но весьма увесисто, пихнул меня локтем. Намёк понят.

- Есть  что сказать, теневая? – Бархатистым голосом спросил предводитель лемийди.

У них вся раса будто небожителей. Даже если окрасить его кожу в привычный, не серый цвет, добавить глазам белка, всё равно не перепутаешь, кто именно перед тобой. Такими в книгах описывают эльфов. Или ангелов. Или вампиров. Как нечто мифическое.

Откашлялась.

- В какой момент вы забыли, кто ваш Властитель?

Насколько пафосно это прозвучало, настолько это произвело оглушающий эффект. Не то, чтобы Властителю нужна была моя защита, просто мне показалось, что на место их должен поставить не он.

- Мой повелитель – это Зейд, - нехорошо прищурился Рид.

О, как, да у нас раздрай в рядах.

Не успела переварить тот факт, что сейчас я ляпнула что-то не то, как в палатке раздался сильный голос Зейда:

- Я вверил своих наёмников Гаярду дважды – в первый и в последний раз. Не подведи, брат.

Брат?

Зейд будто поставил жирную точку в их споре, развернулся и вышел. Что за привычка бросить такое, а потом уйти?

- Зейд, подожди! – Я выскочила вслед за ним.

Широкая спина быстро удалялась от меня.

- Что за брат? – Наконец нагнала, - Властитель что, твой брат? Родной?

- Да. Каддамах. Это что-то меняет?

Зейд из королевской семьи. Очуметь. Хотя, и раньше это за ним наблюдалось нечто вроде нам  ка на непростую его биографию. Вспомнить хотя бы наш ужин-свидание, он так умело пользовался всеми приборами. Этикет и всё такое. И эта схожесть между ними, которая то появлялась, то ускользала. Если бы не категорично противоположные позиции, какие они заняли, могла бы догадаться. Но Зейд прав, ничего это не меняет. Просто стало интересно. Захотелось, чтобы он впустил меня в своё прошлое, что ли.

- Как получилось, что вы стали врагами?

Зейд резко остановился, и захватил моё лицо в тиски.

- Некоторое прошлое должно оставаться в прошлом, Каддамах, не надо задавать лишних вопросов, - и отрывисто поцеловал.

А потом и вовсе