Пайнс схватил ее за плечи и уложил обратно.

– Как вы можете работать на него! – с отвращением сказала Розалин, глядя в каменный потолок. – Ведь он убил мистера Уилсона!

– Так, так, так… – забормотал старичок. – Позволь пояснить, Линнет! Сэр Мортимер отделал тебя так, что большего не требовалось. Если бы не мои старания, ты бы уже была мертва – это раз. Но я не о том… Я ввел тебе морфий, чтобы облегчить боль, и немного снотворного, чтобы ты не проснулась слишком быстро, – это два…

Розалин вспомнила странные предыдущие пробуждения… Действие морфия – вот что это было!

– Очень гуманно, благодарю, – холодно сказала она.

– Но я не о том… – продолжал бормотать мистер Пайнс, словно не услышал ее. – А вот! Я собираюсь помочь тебе, Линнет.

Она взглянула на него.

– Дела твои совсем плохи… – деловито втолковывал он. – С этим клеймом, знаешь ли… И с жестокими планами графа… Я нашел человека, который тебя заберет.

– Что? – Розалин ничего не понимала.

– Да, не так… Не так… Мы инсценируем твою смерть, а этот господин выкупит тебя.

– Выкупит? У Корнштейна?

– Нет же! У меня. Ну то есть, я тебя спрячу, а он мне заплатит, понимаешь?

Розалин смотрела на мистера Пайнса во все глаза.

Потом до нее дошло. С клеймом она рабыня, он не знает, что убрать его можно за секунду. Поэтому он собирается продать ее какому-то богачу…

– Хорошо, – сказала она. – Я согласна.

Главное – выбраться отсюда, а там уж она найдет способ пробраться к своим.

Перед ней мелькнуло воспоминание о голове Алекса в руках Корнштейна и о том, что он сказал про Лиз. Розалин передернуло. Нужно выяснить, что с остальными!

– Скажите мне, есть кто-нибудь еще в этом подвале? Вы никого больше не лечили?

– Нет, – покачал головой врач.

Это еще ничего не значит, вряд ли Корнштейн пригласит доктора для Алекса, и все же…

– Спасибо вам, мистер Пайнс, – проговорила Розалин.

Как ни крути, он пытается спасти ее от мучительной смерти.

– О, не стоит… Все этот благородный джентльмен. Удачно, что я его встретил. Я, конечно, сильно рискую… Но за такую сумму… хм…хм…

Внезапно Розалин осенило.

– Как он выглядит, этот джентльмен? – выдохнула она, с надеждой уставившись на врача.

– Ну как… Да обыкновенно, – пожал он плечами. – Высокий, молодой, с жуткой ухмылкой.

Но размышления о степени жуткости ухмылки Алекса пришлось отложить на потом, потому что в коридоре послышались шаги.

– Я введу тебе препарат, – прошептал мистер Пайнс. – А до того времени делай вид, что тебе очень плохо.

Розалин невольно скривилась в усмешке. Когда лежишь словно на раскаленных углях и каждое движение причиняет острую боль, притвориться, что тебе плохо, совсем несложно.

Скрипнула дверь, и кто-то вошел. Розалин закрыла глаза.

– Ну? – раздался голос Корнштейна.

– Я делаю все, что могу… Все, что могу, сэр, – залебезил Пайнс.

Розалин чувствовала, как ненавистный человек приблизился к койке. Если бы у нее было оружие!

– Все еще без сознания?! – возмутился он. – Что я говорил тебе, шарлатан?

Послышался звук удара.

– Хорошо-хорошо, сэр, – бормотал мистер Пайнс, подходя к ней. – Сейчас я все сделаю.

В руку на сгибе локтя впилась игла. По венам разлилось странное тепло. Внезапно Розалин почувствовала, что ей нечем дышать. Она распахнула глаза. Комната расплывалась… Розалин судорожно хватала ртом воздух. Кто-то что-то говорил… Злобный голос Корнштейна… Тепло добралось до груди…

И мир померк.

***

Розалин хлопали по щекам.

– Ну же! Ну же, Линнет!

С трудом она открыла глаза и увидела мистера Пайнса.

– Скорее, Линн! Нужно идти! Я тебя не дотащу!

Розалин поняла, что лежит прямо на полу в темном коридоре. Тут же вернулась и боль.

– Получилось? – на всякий случай спросила она.

– Все идет по плану! – нервничал старичок. – Вставай! Скорее!

Руки и ноги не гнулись и были словно чужие. Каждое движение отзывалось острой болью в спине. Взглянув на свои ботинки, Розалин не смогла вспомнить, были ли они на ней все это время, или же Пайнс только что надел их на нее.

Все же Розалин удалось подняться, и врач накинул ей на плечи серое пальто.

– Оденься, твой вид может нас выдать.

Не вдаваясь в подробности, она просунула руки в рукава. Мистер Пайнс помог ей застегнуть пуговицы.

– Идем!

И старичок довольно бодро двинулся по коридору. Чего нельзя было сказать о Розалин. Едва она сделала несколько шагов, как голова закружилась. Держась за стену, она пошла вперед. Каждый шаг выстреливал в спине, сбивая дыхание. К концу коридора она готова была упасть и остаться здесь.

Но мистер Пайнс подхватил ее под локоть и прошипел в ухо:

– Осталась только лестница! На улице веди себя естественно!

На ступенях Розалин не выдержала и застонала.

– Ну же, Линн, еще немного! – сказал ей врач. – Сядем в автомобиль, и отдохнешь.

Стиснув зубы, она подумала, что он так старается только ради награды, и ничего не ответила. Остаток лестницы и выход на улицу потонули в тумане боли.

От свежего воздуха голова закружилась сильнее, но мистер Пайнс безжалостно тащил ее вперед.

Было темно, Розалин понятия не имела, какое сейчас время дня. Перед глазами мелькали заснеженные кусты, укрытые на зиму цветочные клумбы, заиндевевшие ворота… Наконец они вышли на освещенную фонарями улицу, изображая одну из гуляющих пар. Розалин слегка пошатывалась. К счастью, прохожим не было до этого никакого дела.

Наконец мистер Пайнс открыл перед ней дверцу припаркованного у дороги черного автомобиля. Опустившись на сидение, Розалин облегченно застонала.

– Тише ты! Тссс! – зашипел на нее старик.

Если бы у Розалин были силы, она ответила бы ему в духе Александра.

Автомобиль зашуршал колесами. Только теперь она поняла, что помимо них в салоне есть шофер.

«Вырубить его и взять управление в свои руки», – подумала Розалин, прежде чем сознание снова покинуло ее.

***

Она пришла в себя в том же автомобиле. Должно быть, прошло несколько минут. Или часов?

Машина стояла неподвижно, шофера не было на месте, а рядом сидел мужчина. Высокий и молодой, как и сказал мистер Пайнс.

– Алекс! – воскликнула она, но в ту же секунду поняла, что ошиблась.

Ее пожирали серьезным взглядом серые глаза. А нос с горбинкой и острые скулы придавали этому лицу нечто хищное.

– Кто такой Алекс? – спросил он.

– А вы кто такой? – ответила Розалин.

Мужчина поднял бровь и криво улыбнулся.

– Можешь называть меня сэр Томас, – сказал он. – А ты, я вижу, попала в рабство недавно.

– Корнштейн поставил мне клеймо всего… – она замешкалась, не зная точно, когда это произошло.

Сколько дней она