не приехать сюда в первый же день и не увести ее к себе. Представлять, как она каждый вечер засыпает под одной крышей с чужим мужчиной было сродни пытке.

— Кого ты назвал посторонним? — подает голос белобрысый и протискивается вперед.

Он злобно сверлит меня взглядом, нервно сжимая кулаки. Мои губы подергивает кровожадная ухмылка. Вы только посмотрите. Да кто-то еле себя сдерживает. Давай же. Сделай мне подарок и дай отвести душу. Ударь первым.

Я щелкаю языком и максимально небрежным тоном обращаюсь к сероглазке:

— Элисон, сделай одолжение своему щенку и верни его обратно к ноге, пока он часом не покалечился, путаясь у меня под ногами.

Слова попадают в цель и у парнишки едва дым из ушей не валит. Он весь напрягается. С удовольствием отмечаю, что он ниже меня на пол головы. С мышечной массой у него все в порядке, вот только скорее всего он набрал ее полируя штангу в спортзале, а не на ринге.

Ховард пронзает меня раздраженным взглядом и тут я замечаю кое-что странное. С ней что-то не так, но не могу точно сказать что именно. Она неуловимым образом изменилась. Бледная, похудевшая и явно вымотанная она выглядит определенно хуже, чем в Лондоне.

— Ты заболела?

— Что? Нет, я…со мной все но-о-рмально, — она принимается сильнее кутаться в кофту, а на лице на долю секунды отражается…испуг?

Какого черта? Мозг осеняет отвратительная догадка.

— Это он? Он тебе что-то сделал? — киваю на соседа и надеюсь, что не потрачу вечер откупаясь от обвинений в убийстве.

Элисон округляет глаза, а он подается вперед.

— Ты совсем охренел?!

— Закрой пасть, не с тобой говорю. Элисон?

— Нет. Он ничего мне не сделал. Мэтт. Мэтт, успокойся! — она пытается оттащить его подальше от меня. — Ты обещал мне!

Мэтт нехотя отодвигается, все еще частично закрывая собой сероглазку.

— Проваливай отсюда. Элли никуда с тобой не поедет, так что забудь сюда дорогу! — он пытается со всей силы захлопнуть дверь прямо перед моим носом, но я без труда перехватываю ее.

Остатки терпения неумолимо покидают мое тело.

— Попробуй сделать так еще раз и на ней отпечатается твоя рожа, — без прежнего спокойствия произношу угрожающе тихо.

— Валяй. Можешь спалить этот дом, но ничего не изменится, — скалится он. — Мы все равно уедем отсюда и она станет моей, и я буду заботиться о ее ре…

— Мэтт! — кричит Элисон в панике и это последнее что я слышу, перед тем как окончательно потерять контроль.

Удар — резкий и точный, как вспышка молнии. Почти прямое попадание в челюсть. Не уклонись он в последнюю долю секунды немного правее и его бы ждал нокаут в придачу к сломанной челюсти. К моему разочарованию, он остается на ногах и теперь бросается в ответ.

— Прекратите! Хватит!

Он выталкивает меня из квартиры, приложив к головой о стену позади. Сукин сын. Если так хочешь играть не по правилам, я тебе это организую. Удар был сильным, но я не сдаюсь и отвечаю быстрым движением, выставляя ногу вперед и зайдя снизу: сначала пробиваю в живот, затем в печень.

— Остановитесь! — истошно орет знакомый голос, но перед глазами стоит пелена.

“Мы с ней уедем” набатом отдается в голове. Белобрысый использует мою же ногу против меня и опрокидывает на пол, но успевает только раз врезать по лицу, как я локтем наношу еще один удар в область челюсти. Преимущество уже не на его стороне и теперь он оказывается подо мной.

С каждой секундой, ревность все больше выплескивается наружу через кулак, что встречается с телом и лицом этого ублюдка.

— Ты…не посмеешь…увести ее, — выплевываю, задыхаясь от ярости.

— Я достану тебя из под земли… и тогда…

Рука замирает на полпути, стоит краем уха услышать вскрик наполненный болью. Пытаюсь сфокусировать взгляд и обнаруживаю Элисон сползающей вдоль стены с прикрытыми глазами. Все внутри покрывается льдом. Неужели я…

— Элисон? — подскакиваю к ней одним рывком. — Что с тобой? Я тебя задел?

Лихорадочно осматриваю ее в поисках повреждений, но ничего не нахожу.

— Нет… — стонет она, заваливаясь на бок. — Больно.

— Где?

— Живот…

Она обхватывает себя обеими руками и всхлипывает.

— Встать можешь?

Ответом служит очередной стон. Твою мать. Твою мать. Твою мать.

Если она даже не может встать, дело дрянь. Такая сильная боль бывает в очень немногих случаях и любой из них может сильно ей навредить. Нет времени спускать ее к машине самому, к тому же, так я могу сделать только хуже. Роюсь в кармане штанов и вытаскиваю телефон. Разбитый, но славу богу, рабочий.

— Алло. Срочно пришлите машину скорой помощи, — диктую адрес. — Девушка, двадцать один год, подозрение на острый перитонит.

Получив короткий ответ оператора службы спасения, скидываю звонок и вновь склоняюсь над Элисон.

— Потерпи, милая, через пару минут приедет скорая, — поглаживаю ее по щеке. — Элисон?

Ответа я не получаю и понимаю, что меня не слышат. Она отключилась.

* * *

— Если не перестанешь, то я вырублю тебя еще раз, — рявкаю на мельтешащего перед глазами Мэтта.

Он останавливается возле закрытой двери и сердито смотрит на меня, инстинктивно дотрагиваясь до челюсти. Вся ее левая часть заплыла темно-фиолетовой гематомой, остальное же лицо усыпано ссадинами и кровоподтеками поменьше. Меня бы охватило злорадное удовлетворение, но для него не осталось места. Все мое сознание сосредоточено на одной мысли — почему так долго?

Прошло уже больше часа с того момента, как Элисон доставили в отделение неотложной помощи и до сих пор мне не сообщают никакой информации.

Прибывшая на вызов бригада, к сожалению, забрала с собой еще белобрысого. Я надеялся, что его запрут где-нибудь и устроят пару сеансов электрошоковой терапии, но говнюк быстро отделался от врачей и теперь занимается тем, что виртуозно действует мне на нервы, вышагивая перед палатой сероглазки.

— Это все твоя вина, — он указывает пальцем на меня. — Пока ты не объявился, у нее все было в порядке. Мало тебе было