Уголок рта Шейна приподнялся в самодовольной ухмылке. Как же он в себе уверен!

Спокойно. Контролируем процесс. Дышать ровно, вот так. Никакого пожара на теле. Вообще никакого. Я не одна из его фанаток! И никогда на это не куплюсь!

– Я… я думала у вас вроде как семейный бизнес, – на медленном выдохе произнесла я.

Взгляд Шейна помрачнел:

– И как часто вы с Калебом меня обсуждали?

– Нечасто.

– Но смотрю, тебе было очень интересно, да?

Ещё один глубокий вдох. Тёплые пальцы Шейна аккуратно касались моей кожи, мягко нажимая в области рёбер.

– Судя по тому, что ты вполне нормально двигаешься, – говорил Шейн, глядя на моё тело, – а орать у тебя получается ещё лучше – переломов нет. Если бы хоть одно было сломано, тебя бы пополам сложило и больше не разогнуло.

– Это твой брат такие термины использует?

Шейн придирчиво взглянул мне в лицо:

– Когда мне было семнадцать, брат сам сломал мне рёбра, – и тёплые пальцы заскользили дальше. – А потом сам же и осмотрел меня.

– За… Почему он это сделал? – Вот это… ничего себе.

Шейн безрадостно посмотрел мне в глаза:

– За то, что я решил быть музыкантом, – коротко пожал плечами. – У родителей серьёзный бизнес. Брат – успешный хирург, а я… а я решил стать музыкантом. Для такой семьи, как моя, это непрестижно.

– Но разве они не видят, чего ты добился?

Шейн говорил безо всякой интонации, словно колонку новостей из прошлогодней газеты вслух зачитывал:

– Теперь. Добился. В семнадцать лет я впервые сказал им о том, что хочу стать стажёром в R.Q. Entertainment, пройти кастинг.

– И брат избил тебя?!

– Кикбоксинг – одно из его увлечений с детства, – Шейн мягко нажимал на мои рёбра, но где она, боль? Я ничего не чувствую…

Как можно проверить их состояние, если вся боль перерастает в агонию, стоит ему меня только коснуться?..

– Он сказал, если смогу зацепить его лицо, то позволит мне пойти на кастинг, – безразлично продолжал Шейн. – Лицо я ему зацепил, но и он успел сломать мне пару рёбер.

– А родители? – тихо возмущалась я. – Как они это допустили?

– Родители? – горько усмехнулся Шейн. – После того как брат решил стать хирургом, а у меня с детства в руках была гитара, понимание того, что ни один из сыновей не станет продолжать семейный бизнес, слишком сильно сказалось на их любви к нам. Брат старше меня на десять лет. В Сеуле я жил вместе с ним, там он и открыл свою клинику… Понятное дело, не без помощи родителей, но они только это и могут – снабжать нас деньгами и посылать дорогие подарки. Какой в них, к чёрту, смысл…

Так вот почему вещи не имеют для него значения? Вот почему вещи… всего лишь вещи? Неодушевлённые предметы. Ничего не стоящие.

«Спокойно, Тейт. Шейн может уничтожать своё имущество, но разбивать твоего Гибсона – не имел никакого права! Это ведь не его вещь!»

Шейн продолжал исследовать моё тело на наличие переломов:

– Миллер, я боюсь, что если надавлю ещё сильнее, то сам тебе ребро сломаю. Ты что, вообще ничего не чувствуешь?

«Пожар, Шейн. Я чувствую пожар».

Ну здорово. Докатилась…

Откашлялась, рывком отпустила майку и села.

– Судя по всему, переломов нет, – не отдаляясь, заключил Шейн.

– Судя по всему, – ответила неловко. – Странно, они так долго это делали… Думала почки точно отобьют. Может, и отбили?..

Шейн мягко улыбнулся. Как улыбнулся? Мягко?!

Я об этом только что подумала?.. О, Боже… это ведь Шейн! Какая ещё мягкость?!

– Это продолжалось всего несколько секунд, Тейт.

– А такое ощущение, что целую вечность, – поморщилась я.

– Но рентген всё равно надо сделать.

– Как-нибудь…

Шейн усмехнулся:

– Что ещё ты могла ответить…

И застыл. Возле меня. Прямо передо мной. Смотрит в глаза так пристально и внимательно, что так и хочется влепить парочку пощёчин за все издевательства. Вот только… рука почему-то не поднимается.

Почему его губы так близко?

И почему я вообще думаю о его губах?

Напряжённый взгляд, неотрывный. И лицо так близко от моего, всего сантиметрах в двадцати. И почему Шейн не отдаляется? А я почему не делаю этого? Осмотр вроде окончен.

Его взгляд упал на мои губы, и я не смогла не сдержаться, чтобы не ответить тем же.

Шейн вдруг дёрнулся вперёд. Я – назад. И снова замерли. Даже не помню, когда моя ладонь успела оказаться на его груди в стиле: «только посмей и послушаем звон твоих колокольчиков».

Уголок его губ приподнялся в улыбке, голова слегка склонилась набок, но Шейн и не думал отдаляться.

Мои глаза вопросительно сузились:

– И что это ты сейчас делаешь?

– А ты? – уголок губ приподнялся ещё выше; чёрные глаза блестели и больше не казались такими острыми, как всегда.

– Я – ничего.

– Ну и я ничего, – Шейн растянул губы в широкой улыбке.

Ладонь, что находилась на его груди, стало конкретно припекать и я поспешила её убрать подальше, пока кожа не воспламенилась. Спрятала под плед и натянула его до самого носа.

Шейн усмехнулся, наблюдая за мной.

– Ты кто вообще? – подала я приглушённый голос.

Шейн весело приподнял брови и ненавязчиво взлохматил свои пепельные волосы, видимо, даже не думая отстраняться от меня на безопасное расстояние. Безопасное во всех смыслах.

Я натянула плед ещё выше, как вдруг Шейн резко рванул его на себя и в одно мгновение его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Ладони вновь оказались у него на груди, но руки Шейна тут же обхватили мои запястья и развели их в стороны.

– Ты что творишь? – жалкий… жалкий стон.

«Просто позорище, Тейт! А где хук справа? Ну или удар в пах?!»

Да и что я вообще творю? Разве мне не Калеб нравится? Безусловно, Калеб мне нравится! Но что делать с этим нереальным внеземным притяжением?.. Как бороться? Как сопротивляться этому огню?

Губы Шейна оказались ещё ближе. Его грудная клетка высоко вздымалась, наполняя пространство глубокими вздохами. Искры метались между нашими телами, я чувствовала это их невыносимое покалывание по всей коже, начиная от кончиков пальцев и до самой макушки, где волосы вставали дыбом в предвкушении…

– Что ты делаешь? – прошептала я ещё тише, глядя на Шейна огромными глазами перепуганной до смерти лани и ощущая себя абсолютно безоружной в его руках.