– Проверяю, – шёпотом ответил Шейн и облизал свои губы.

«О-ох»…

Сглотнула. Надо экстренно брать себя в руки!

– Что проверяешь? – «Позорище, Тейт! Просто позорище!»

Шейн застыл глядя мне в глаза. Коротко усмехнулся. Ещё раз посмотрел на мои губы и как-то уж очень легко ответил:

– Уже ничего.

– Что значит ничего?

– А ты всегда такая зануда, Миллер?

– А ты всегда хочешь поцеловать тех, кого ненавидишь?

Брови Шейна весело приподнялись, а пространство между нашими лицами так и оставалось мизерно жалким.

– Поцеловать? – усмехнулся он.

– Видишь, ты только что подтвердил, что меня ненавидишь, – ответила я с ухмылкой.

– Я никогда и не скрывал этого, – шире улыбнулся Шейн. Огоньки в глазах заплясали ярче.

«Ну и? Когда наступит тот момент, когда моё жалкое подобие тела соизволит дать ему коленом под дых? Мозг-то уже давно готов!»

– Тогда чем ты сейчас занимаешься? – прошипела гадко.

– Я же сказал: проверяю.

– Ладно. Проверил? Можешь уже отвалить?

– Ещё чуть-чуть, – Шейн избавился от пустого пространства между нами и слегка коснулся губами моих губ. Я вздрогнула, но ничего не предприняла в ответ, сидела как парализованная. Нет, правда, как парализованная!

Шейн с неким облегчением, что ли, вздохнул и прошептал мне в губы:

– Всё так же…

– Что… так же?..

И вдруг он отстранился, не продолжив начатое, и с такой нежностью посмотрел мне в глаза, что я не побоюсь вновь повторить это слово – «нежность». Правда… это была она.

– Так же весело, Миллер, – немного печально улыбнулся и вновь посмотрел на мои губы. – С тобой всё так же весело.

А потом этот очаровательный миг невозможного притяжения резко улетучился, одновременно с громким недовольным звуком моего желудка, в который за сегодняшний день, кроме двух порций кофе, ничего не попало.

И стало дико неловко.

Опустила глаза, прижав ладони к животу.

А Шейн улыбался! Так искренне и так широко, как ребёнок, впервые услыхавший звуки фейерверка.

Только фейерверк был в моём животе.

– Я закажу еду, – Шейн поднялся на ноги и прошёл на кухню.

Когда это его настроение успело так повыситься? И с чего это вдруг?

«Надо было дать ему в пах».

– Холодильник пуст, – отчитался Шейн, – так что… что ты будешь?

А я просто зависла, не в состоянии поверить в это его внезапное преображение. Я ж вроде ничего ему даже не сказала. Не прощала за выходки, и поцеловаться мы так и не смогли.

«Да и не должны были!!!»

Тогда что вдруг случилось? Что за прозрение на него снизошло?

– Эм… может, тебе прилечь? – осторожно предложила я, глядя на его сногсшибательную улыбку.

Шейн, копаясь в телефонном справочнике, бросил на меня короткий взгляд из-под бровей:

– С чего бы это?

– Ну… эм…. – притянула к себе плед и вновь натянула до самого подбородка, с опаской поглядывая на этого странного-странного парня. – Мне кажется, тебе нехорошо.

– Мне отлично, – Шейн больше не улыбался, но выглядел уж очень бодренько. – Не будь занудой, Миллер. Я выбираю нам еду. Так что просто помолчи пару минут.

Помолчала. Но так и не поняла, что происходит.

– И ты больше не хочешь меня убить? – произнесла через какое-то время.

Шейн посмотрел на меня озадаченным взглядом:

– Я никогда не хотел тебя убивать.

– Хотел.

– Нет. – И снова эта странная ленивая улыбка, как будто он кот, а я только что ему шейку почесала.

Мои брови вновь полезли на лоб. Тихонько откашлялась, всё ещё не сводя глаз с этого неизвестного мне человека.

– Боюсь спросить… – начала я, – а где, собственно, Шейн?

Шейн резко вскинул на меня глаза. Затем с опаской покосился на аптечку:

– Может в больничку, Миллер?

– Только если вместе!

Шейн захлопнул справочник и упёр ладони в столешницу, отчего его плечи раздулись, как парусник на ветру, и тут же приковали к себе взгляд.

– Да что не так? – сузил глаза.

– Это я у тебя хотела спросить.

– У меня всё отлично, – пожал плечами Шейн.

– И тебя совсем не смущает моё присутствие?

Шейн отвёл задумчивый взгляд в сторону, а затем снова посмотрел на меня и вновь пожал плечами:

– Нет.

Я нахмурилась:

– Странно. И почему?

И опять этот проклятый уголок его проклятых губ приподнялся в этой проклятой сексуальной улыбочке:

– Просто теперь мне нравится, как ты на меня смотришь, Миллер, – тихо произнёс Шейн, при этом выглядел, словно заблудившийся мальчик, только что нашедший дорогу к дому.

А я вообще дар речи потеряла.

– И… как же я на тебя смотрю? – выдавила из себя спустя тысячу звёздных лет.

Шейн снисходительно вздохнул, не сводя с моего лица мягкого взгляда, но так и не ответил. Вновь вернулся к изучению справочника и поинтересовался через несколько мучительно долгих минут:

– Я закажу пиццу. Ты ешь пиццу?

Я тупо смотрела на Шейна.

– Ты не ешь пиццу, Миллер? – улыбнулся Шейн.

– Думаю… сейчас я съем что угодно.

* * *

Отключилась я, едва голова коснулась подушки. Только представьте моё состояние. Я больше ни на что не была способна. Сон – вот что было необходимо.

Уснула на диване. Проснулась на кровати под тёплым одеялом.

Шейн продолжает удивлять. И Шейна в квартире уже не было.

Приняла душ, выпила кофе под включённый телевизор, и всё это время чувствовала себя до безобразия странно. Меньше всего на свете могла подумать, что когда-либо окажусь в квартире Шейна. Ну, или его брата, не суть. И всё же это очень странно. Только вчера мы были врагами, а сегодня я хожу, завёрнутая в его полотенце, и умоляю своё бельё сохнуть побыстрее. Я ведь не знаю, когда Шейн вернётся. Он не говорил об этом.

Одежду из рюкзака вчера так и не вытащила. Так что пахла она отвратительно. Надеюсь, Шейн не будет возражать, что я без спроса воспользовалась стиральной машинкой.

Времени уже почти двенадцать дня – поспала я нехило. Пока Шейна нет, надо найти, во что переодеться – не стану ведь я снова надевать его боксеры. Да и светлая футболка при отсутствии лифчика не подойдёт.