и хорошо воспитанного престарелого ученого»58, который признал в Говарде туриста и показал ему многие старинные уголки Ричмонда. Эта ситуация необъяснимым образом напоминает сюжет рассказа «Он», однако Лавкрафт, похоже, ничего такого не заметил, а мистер Александр в любом случае просто хотел проявить гостеприимство и любезность, которыми славится юг США. Лавкрафт также осмотрел Кенмор, дом сестры Джорджа Вашингтона, а затем побывал в Фалмуте – старомодном городке, расположенном по другую сторону реки Раппаханнок от Фредериксберга.

6 мая Лавкрафт вернулся в Вашингтон. На этот раз он застал в городе Эдварда Ллойда Секриста, друга по любительской журналистике, и они с удовольствием встретились. Вдобавок Лавкрафт навестил Элизабет Толдридж, с которой недавно начал переписываться, и в личном общении она оказалась вовсе не такой занудной, как он ожидал. Но больше всего Говарда интересовали музеи. Он посетил любопытные выставки в Библиотеке Конгресса, побывал в галереях искусства Коркоран и Фрир и, что самое увлекательное, попал в Смитсоновский институт, где увидел впечатляющих каменных истуканов с острова Пасхи («последние жуткие и молчаливые свидетели неведомой древней эпохи, при которой башни странных городов Лемурии скреблись по небу когтями там, где теперь без конца льются воды»59). Воспоминания об увиденном будоражили его воображение еще долгие годы. Это единственные оригинальные истуканы в США, так как в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке хранятся только копии.

Восьмого мая Лавкрафт поехал в Филадельфию, осмотрел традиционные достопримечательности, но в этот раз заглянул еще и в новый музей искусств, находящийся в самом конце бульвара Бенджамин-Франклин-парквей. Это здание он назвал:

«…самым восхитительный музейным строением в мире, необыкновенно изысканным, впечатляющим и потрясающим воображение образцом современной архитектуры, совершеннейшим наваждением, красота которого не знает равных во всем мире. В эту протяженную группу греческих храмов, расположенных на возвышенности (на месте бывшего водохранилища), и упирается бульвар по направлению к реке Скулкилл. Ко входу ведут широкие ступени, по бокам струится вода, а в центре большого мозаичного двора резвится гигантский фонтан. Настоящий Акрополь…»60

Лавкрафт и прежде видел этот музей, но никогда не подходил так близко и не был внутри. Интерьер его тоже не разочаровал: залы были обставлены старинной мебелью, а на стенах висели картины таких британских художников восемнадцатого века, как Гейнсборо и Гилберт Стюарт.

Вернувшись в Нью-Йорк девятого мая, Лавкрафт узнал, что Лонги планируют отправиться на рыбалку на север штата, так что они могли подвезти его прямо к порогу жилища Бернарда Остина Дуайера, который обычно проживал в городе Вест-Шокан, однако в тот период обитал в доме номер 177 на Грин-стрит в Кингстоне. (Здание не сохранилось.) Выехали они на следующее утро и добрались до Кингстона вскоре после полудня. Дуайер был занят до шести часов вечера, поэтому Лавкрафт между делом успел осмотреть город. Когда они с Дуайером наконец-то встретились, тот оказался очень дружелюбен: «Он просто отличный парень – ростом 6 футов 3 дюйма, крепкого телосложения, лицо необычайно красивое, открытое и притягательное, и на нем часто появляется заразительная улыбка. Голос приятный и низкий, произношение четкое, слова подбирает очень умело – и обладает феноменально восприимчивым воображением. Самый настоящий творец»61. Следующие несколько вечеров они провели за обсуждением литературы и философии, засиживаясь до глубокой ночи. Четырнадцатого числа Лавкрафт съездил в соседние города Хёрли и Нью-Палц, где осталось много признаков голландского колониального периода. Хёрли – крошечный городок, в котором несколько домов выстроились вдоль центральной дороги, а самым примечательным строением считается дом Ван Доузена (1723). На момент приезда Лавкрафта в этом доме работал антикварный магазин, и Говард внимательно его изучил. Нью-Палц – город покрупнее, однако колониальная его часть неплохо сохранилась, поскольку находится чуть поодаль от современного делового района. Лавкрафт с восторгом осмотрел Гугенот-стрит, по обе стороны которой тянулись каменные дома начала восемнадцатого века. В одном из них, а именно в доме Джина Хасбрука (1712), был открыт музей, и Лавкрафт тщательно его исследовал62.

Прямо перед поездкой в эти города Лавкрафт стал жертвой ограбления. Со впечатляющим случаем на Клинтон-стрит в 1925 году ситуация не сравнится, однако Говард лишился черной дерматиновой сумки, в которой «хранились все мои канцелярские принадлежности и дневник, а также два выпуска Weird Tales, карманный телескоп и несколько открыток и печатных изданий из Кингстона»63. Важно отметить наличие дневника: далее Лавкрафт упомянул, что записывал в него «все подробности весенних путешествий и все адреса», и добавил, что рассказы о поездках можно восстановить «по письмам и открыткам, отправленным домой». Вполне вероятно, что на протяжении следующих семи лет Говард заводил дневник для каждого весенне-летнего путешествия, но обнаружить удалось только дневник совсем иного рода, относящийся к недолгому периоду 1936 года.

Лавкрафт надеялся сесть на автобус и проехать из Олбани по Тропе ирокезов, однако такой маршрут собирались запустить только с тридцатого мая, хотя его уже вовсю рекламировали в туристических брошюрах. Говард страшно разозлился, и до Атола ему пришлось добираться более дорогим и менее живописным способом – на поезде. После пяти недель экскурсий он с радостью возвращался домой: «Холмы становились все более заросшими, зелеными и красивыми, правда листва была уже не такая пышная, как на теплом юге. И вот я увидел название станции, от которого сердце взволнованно застучало: Северный Паунал, Нью-Гэмпширские земельные участки Его Величества, недавно получившие название Вермонт, Новая Англия! Боже, храни короля!!.. Наконец-то дома…»64 Конечно, при возвращении домой из Нью-Йорка в 1926 году его охватывали куда более мощные чувства, пусть и довольно схожие, ведь на этот раз Лавкрафт и так знал, что вскоре вернется домой. В Атоле он встретился с Куком и Мунном, а семнадцатого мая они втроем отправились в Братлборо, штат Вермонт, и заглянули в гости к Артуру Гудинафу. На следующий день Мунн отвез Лавкрафта и Кука в Вестминстер (куда Лавкрафт еще в детстве приезжал вместе с матерью – за тридцать лет город совсем не изменился), после чего Говард двинулся в Провиденс через Питершам и Барре.

Поездка удалась на славу: они побывали в десяти штатах и округе Колумбия, и Лавкрафт впервые познал вкус Юга, который впоследствии он исследует еще более тщательно. Как и за год до того, он описал путешествия 1929 года в огромной статье «Путешествия по американской провинции» объемом в восемнадцать тысяч слов – правда, опубликовали ее только в 1995 году. Статью, естественно, прочитали его приятели и друзья по переписке, и если в процессе чтения они почерпнули новую информацию и испытали удовольствие – а иначе и быть не могло, – значит,