Но ведь книга обо мне. И поэтому я напишу так. Попалось мне интервью с очень знаменитой молоденькой актрисочкой. Звездуленция!

Раньше я даже фамилии ее не знал. Крутая девушка, все знают, что крутая, а она еще круче. Высказывания такие — не подходите близко. В самых ярких тонах. Либо она и вправду такая, равных нет, или роль у нее.

И в нем, в этом интервью, место, которое дало заглавие всему материалу: «В России нет больше настоящих мужиков». Нельзя сказать, что это новость для меня, какие мужики, я же уехал. Но интересно прочитать, какие у этой талантливой оторвы критерии. А она говорит:

— Настоящий мужик — это тот, при котором его женщина полностью раскрывается, расцветает, реализует заложенное в ней. При настоящем мужике его женщина становится и умнее, и талантливее, и даже красивее. Вот!

Так кто же действительно такое может? Кто настоящий мужик?

Да я же. Конечно, я, и сравнивать не с кем.

Нина Никитична

Если не считать рекламных звонков и тех случаев, когда мы перезваниваемся между собой, нам редко звонят. Не каждый день. И если звонят, то скорей всего бабушке, Люсиной маме. Пять к одному. Тоже самое с письмами. Когда мы только приехали, письма были из двадцати девяти точек бывшей родины, я считал. Но постепенно, с годами, с появлением Е-мейл почты, бумажная переписка полностью умерла. По десять — двенадцать конвертов за день. Но только шваль. Печатный спам, ненужные рекламы, биллы и ни одного настоящего письма. Уже много лет. Письма есть, но не нам — бабушке.

Нина Никитична уже больше десяти лет живет здесь, в Америке, с нами. Письма из России и Украины от ее многочисленных родственников, звонки от еврейских старушек-одиночек, которые живут в домах для малоимущих и завидуют нашей бабушке, потому что она «живет в семье». И от православных, с которыми она видится в русской церкви, в другом городе, куда Люся ее возит через воскресенье.

Настоящая, девичья фамилия моей тещи — Прохорова, она полностью русская, уральская женщина. Удивительно энергичная для своих восьмидесяти пяти лет. И доброжелательная. Пользуется не то чтобы уважением, а прямо-таки любовью, почитанием окружающих. Обезоруживающе безопасная, не злобная женщина. Даже со мной, несмотря на мой достаточно сволочной, неуживчивый характер, ей удается дружить, а ведь мы, теща и зять, вроде Чапаева с Петькой или Штирлица — пара, рекордная по числу анекдотов.

Я долго уговаривал ее приехать и остаться здесь. По двум причинам: там, а она жила на Украине, в Крыму, в том же Симферополе, с украинцами и татарами становилось все более опасно, да и голодно. К тому же, зная ее работоспособность, я, грешным делом, хотел освободить Люсю для более приятных дел, а дом у нас большой, всем места хватит.

Нина Никитична — человек семьи, предана семье. Она готовит на всех и убирает за всеми, как добровольная прислуга, без дела не сидит, пыль вытирает, травку поливает. Сама ходит в ближайший магазин и покупает, что нужно. За день проходит куда более меня, да и быстрее.

По четыре, по шесть часов в день учит моя теща язык местных аборигенов. Начала с попытки сдать экзамены на гражданство. Бабки пугали, язык не дается, помногу раз ходят сдавать и пока безуспешно. А сдать надо. Это не вопрос престижа, это деньги, пенсия, масса дополнительных благ. Достали список вопросов. Составили ответы. Пары вопрос — ответ Нина Никитична выучила быстро, память у нее вполне замечательная. Она не только помнит всех родственников и близких знакомых, их имена, степень родства и дни рождения, никогда не забывает поздравить, но и в каких они между собой отношениях. Не только она сама, но и мы семьей где, что купили и за сколько.

— Бабушка, Володя у нас давно гостил? Мне помнится, два года назад.

— Да ты что, как это ты забыл, в две тысячи втором в конце апреля неделю прогостил.

Или:

— Как это ты не помнишь, в каком магазине эту футболку себе купил?..

Лет шесть назад! Так что запомнить фразы попарно вопрос — ответ — не вопрос.

Наступила самая сложная стадия, научиться распознавать, какой именно вопрос из ста ей задают. На слух. А то ведь в Америку приехало много специалистов в разных областях, которые еще в Союзе английский в письменном варианте знали. Переводить специальные тексты могли, иногда даже без словаря, хоть меня возьмите. И грамматика. Одна немолодая девушка на языковом уроке так американке-учительнице и сказала:

— Вы нас грамматике не учите, мы ее не хуже вас знаем.

Но на слух… Тут беда. Вплоть до разницы между английским и американским. Ну кто знал, что Джон — едва ли не самое популярное их имя — на самом деле звучит «Джан», Боб — Баб, Том — Там, коробка, в смысле бокс — бакс? Как деньга. Тем более слух уже не тот, требуется усиление. Напечатали бабушке вопросы. На английском, снизу каждый вопрос русскими буквами — как звучит на нашем и третья строка — перевод. Артем записал на магнитофон все сто вопросов как они их произносят и тут же медленно, как бы по слогам, и опять натурально. И так все вопросы. Бабушка садится, на ушах наушники, в руках лист, и слушает. Сто раз подряд. И каждый день. В течение года. Не всякий бы выдержал. Не я. Только через год бабушка впервые стала замечать общее между тем, что написано по-нашему, и тем, что говорит внук. А то ни одного общего звука, как будто другой вопрос. Это же какую выдержку надо иметь, какую веру, что никто не издевается, а все всерьез. И так за два тяжелых, изнурительных года установилась надежная связь, стала Люсина мама распознавать вопросы, а ответы она и так знала. Пошла и сдала. Теперь американская гражданка.

Учить язык отнюдь не перестала. Не меньше четырех часов в день, все по дому сделает и за наушники. По две школы языковые посещает одновременно, по несколько раз в неделю на уроки сама на автобусе ездит. И это в восемьдесят пять лет от роду. Успехов особых нет, зато при деле.

Расскажу пару смешных историй об этом. Я уже печатал это в порядке юмора и безымянно, пора и автора назвать. Мы живем в самом маленьком из пятидесяти штатов Америки, в Род-Айленде, и самый великий спортсмен этого штатика за всю историю, Винни Пассиенса, — итальянец. Лет пятнадцать назад был