Я не хотел Кристен Мейер. Она ничего для меня не значила, как и все остальные женщины, с которыми я общался с тех пор, как встретил Истон. Но я бы поддержал игру, если бы Истон того хотела. Если бы она сама приняла в ней участие. Я не искал нового опыта или новый источник возбуждения, но получил бы удовольствие от процесса.

Естественно. А какой мужчина на моем месте бы не получил? Особенно с учетом того, как соблазнительно Истон выглядела на танцполе, когда руки другой женщины касались ее. Однако я не хотел заниматься сексом без Истон. Без нее это не имело никакого смысла. Другое дело, если бы мы вместе что-то испытали. Но она отстранилась и прекратила участвовать в ласках, толкая меня в объятия другой женщины, чтобы самой уйти, убеждая себя, что между нами была обыкновенная интрижка.

Нет таких слов, чтобы описать ярость, которую я ощутил, когда попытался коснуться ее руки и нащупал лишь пустоту, а затем понял, что Истон делает. Но потом она забралась ко мне на колени, заплакала и поцеловала меня, и Кристен мгновенно исчезла.

Вокруг не осталось никого, кроме Истон.

А позже, тем же вечером, когда она рассказала мне свою историю о том, как стала жертвой одного подонка, мне захотелось стереть у нее все плохие воспоминания и обеспечить ее всем самым лучшим. Счастьем, любовью, стабильностью…

А затем мне захотелось найти этого подонка и стереть его с лица земли. Меня тошнило при мысли о том, что он где-то бродит. Знает ли он, где Истон сейчас?

Забравшись на заднее сиденье машины, я расстегнул пиджак и посмотрел на Кристиана, который сидел напротив меня, уставившись в окно. По радио грохотала Room to Breathe, и я выключил его пультом. Наклонившись вперед, я полностью сосредоточился на сыне.

– Прости за опоздание, – сказал я ему, не в силах больше видеть это выражение на его лице. На каждый шаг вперед мы делали два шага назад.

– Ты забыл. – Его сердитый голос дрогнул, взгляд не отрывался от окна. – Постоянно забываешь, потому что для тебя это неважно.

Я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

– Тебе это твоя мать говорит?

– Да, – совершенно спокойно заявил Кристиан, повернул голову и наконец взглянул на меня. – А потом наедине с моим отчимом называет тебя дерьмовым, эгоистичным отцом.

Я стиснул зубы, чувствуя, как все вокруг меня медленно рушится. Все потеряно.

Кристиан повернул голову и обратился к Патрику:

– Хочу пройтись пешком.

Патрик встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида, и я засомневался, не желая выпускать сына из машины. Но иметь дело с Кристианом было все равно что взбираться вверх по веревке одной рукой, а я устал. Пусть мальчик остынет, и я смогу поразмыслить обо всем.

Наконец я кивнул.

Патрик остановился и выпустил Кристиана из машины. До дома оставалось всего несколько кварталов, и на улице все еще было светло, так что я не волновался. Стоило Патрику отъехать от тротуара, как у меня в кармане зажужжал телефон, и я раздраженно закрыл глаза. Вытащив аппарат из кармана, я увидел на экране имя Бринн и стиснул пальцы так, что корпус телефона заскрипел. Затем ответил на звонок и поднес мобильный к уху.

– Мне не нужно все это выслушивать, – рявкнул я.

– Я смогла выйти на связь через компьютер, Тайлер, – огрызнулась в ответ она. – Неужели тебе было трудно лично присутствовать ради Кристиана? Ты уже пропустил одну такую встречу на этой неделе.

– Я не оправдываюсь, – объяснил я, – но это не значит, что мне все равно. Предвыборная кампания, моя компания… я сейчас очень занят.

– И все это Кристиану совершенно безразлично, – бросила она в ответ. – Я согласилась оставить сына у тебя, потому что ты вроде бы искренне хотел узнать его поближе, а мне не хотелось выбивать его из колеи и отрывать от школы, но ты сделал все только хуже! Кристиан понимает, что не играет большой роли в твоей жизни, и гадает почему. Ты хоть представляешь, как сильно он нуждается в твоей любви?

– И я действительно люблю его!

– Ты потеряешь его навсегда! – В голосе Бринн послышались слезы.

Я оперся локтем о дверь, прижал телефон к уху и закрыл глаза.

– Если уже не потерял, – мрачно добавила она. – Тайлер, может наступить момент, когда разочарование или обида станут такими сильными, что никакая родственная связь не поможет. Ты вечно надеешься на завтра. Но знаешь, что? Завтра было вчера.

Я сжал телефон в руке и уставился в окно, в глубине души понимая, что она права. Когда уже я очнусь и пойму, что наконец-то пришло время сделать сына приоритетом?

Самым главным для меня.

Я покачал головой, в горле стоял ком горечи. Я не понимал ничего, пока не стало слишком поздно. Вот какой ценой мне пришлось поумнеть.

– Если у вас ничего не наладится, я вернусь за ним, – предупредила Бринн.

Я сглотнул и тихонько посетовал:

– Это труднее, чем казалось. Справляться со всем в одиночку.

– Знаю, – ответила она. – Благодаря тебе, Тайлер, я прекрасно это знаю.

С этими словами она бросила трубку, оставив меня на произвол судьбы точно так же, как я поступил с ней много лет назад.

Выходные тянулись медленно. К сожалению, гораздо медленнее, чем я предполагал. Мне требовалось осмотреть участок в Южной Флориде, поэтому я взял Кристиана с собой, а работу в социальных сетях и переписку по электронной почте перепоручил на выходные Джею, чтобы не отвлекаться.

Кристиан бродил вместе со мной по жаре и грязи, обсуждая планы строительства завода. Кое-кто из рабочих показал ему, как обращаться со станками и даже как управлять погрузчиком. Похоже, сын не совсем понимал, чем именно я занимаюсь, так как видел меня только в костюмах и чистых офисах, но на участке было грязно и шумно, комьями взрыта земля, и повсюду ревели бульдозеры. После нескольких попыток притвориться незаинтересованным Кристиан с головой погрузился в происходящее, наконец-то в полной мере осознав, что собой представляет «Марек Индастриз».

В воскресенье наступил мой день рождения, и мы провели его на лодке, рыбачили вместе с некоторыми из моих коллег. Мне так нравилось видеть улыбку Кристиана, что я решил не давить на него и не пытаться завести разговор. Вместо этого мы непринужденно общались, учились комфортно проводить время вместе и предоставили событиям право развиваться естественным путем. Я понимал, что одной поездкой сына не задобрить, но радовался возможности провести с ним какое-то время вдали от Нового Орлеана с его повседневными проблемами в компании и другими заботами.

И неважно, как часто я по-прежнему думал об Истон.

Я написал ей сообщение, что уезжаю из города на выходные, и только. Она ответила: «Береги себя», – и я больше не звонил ей. И не потому, что не хотел. Пришло время взглянуть правде в глаза. На календаре еще только октябрь. Еще несколько месяцев Истон будет преподавать у Кристиана, так неужели все это время нам с ней придется встречаться тайком? Не говоря уже о том, что, если Кристиан узнает, я окончательно потеряю его.