Казалось, он знал ответ и отчаянно надеялся, что я стану все отрицать. Я не знала, что ответить. Однако мое молчание было красноречивее слов.

Громкий всхлип нарушил тишину. Магнус обхватил меня руками и прерывисто задрожал. Поскольку мое тело оказалось в тисках, я могла утешить его лишь одним способом: прижимать его голову к своей шее и гладить пальцами по волосам.

– Она была смелой, – говорила я ему на ухо, чтобы он слышал меня сквозь плач. – Она погибла, сражаясь, защищая близких ей людей. – Другими словами, Келелу. Хотя сейчас было не время плохо отзываться о ней.

– От эт-того… – Всхлип. – М-мне… – Всхлип. – Н-не… – Всхлип. – Легче.

Вздрогнув, я в мучительной беспомощности вцепилась в его волосы, не понимая, что мне делать.

Тяжесть его головы давила мне на плечо. Сидеть и ждать, пока он придет в себя, было неудобно, но и оставить его здесь одного я не могла. Моя шея стала теплой и влажной от слез, костлявый зад начинал ныть от сидения на одном месте. Возможно, именно поэтому в подобных ситуациях Джембер всегда угрожал мне подушками. На слезы уходило слишком много времени. С другой стороны, я никогда не теряла близких мне людей, а потому не имела права мешать его горю и торопить.

И все же мне, наверное, стоило это сделать, потому что в следующую секунду я услышала торопливые шаги по коридору. В кровь хлынул адреналин, интуиция подсказывала, что ничего хорошего мне это не сулит.

Через мгновение в комнату ворвался Джембер. Выглядел он так, словно был готов убить. На лице Сабы, семенившей следом, читалась паника.

Мне следовало тут же вскочить на ноги и потянуться за ножом, но Магнус тяжело навалился на мои плечи.

– Почему из камина течет кровь? – потребовал ответа Джембер, стряхивая руку Сабы, пытавшейся его успокоить.

Раньше мне и в голову не приходило, что несколько комнат могут истекать кровью одновременно, что Сглаз действительно делал это лишь для того, чтобы сообщить о своем последнем убийстве. Тем не менее я заслужила такой исход за то, что не сказала Джемберу раньше. Поскольку следующей мишенью была я, создавать амулет придется ему, а я не могла сказать об этом несколько минут назад – его разуму и пальцам требовался отдых.

Но это не помешает ему сначала избить меня до потери сознания.

Я судорожно похлопала Магнуса по колену, призывая его встать, но тот покровительственно обнял меня, будто это могло как-то помочь. Я оказалась заблокирована – спереди и сзади, сердце бешено колотилось в груди.

– Сегодня ночью гиена вновь выйдет на свободу, – произнес Джембер, обходя квалесин. – Кто мишень, Анди?

– Держись от нее подальше, – приказал Магнус, – или я…

Если выбирать между квалесином и милым юношей за моей спиной, то последний, пожалуй, был более легким препятствием на пути ко мне, поэтому Джембер схватил его за шкирку и дернул назад. Воспользовавшись несколькими секундами свободы, я, да простит меня Господь, взобралась на инструмент. Магнус, ударившись спиной об пол, вскрикнул и засуетился, Саба тут же бросилась к нему.

Джембер стукнул по инструменту руками, и тот издал приглушенный нестройный звук.

– Скажи мне, что ты не сделала того, о чем я думаю.

То, что я изначально приняла за гнев, впоследствии оказалось чем-то другим. Своего рода паникой. Страхом. Моя решимость пошатнулась.

– Джембер, – проговорила я, медленно потянувшись за ножом, – успокойся…

Он толкнул инструмент, и я, потеряв равновесие, упала. Едва не рухнула вниз, с трудом удержавшись – на бедре точно будет синяк, – но быстро встала на ноги с ножом в руке.

Мы оба знали, что я никогда не пущу его в ход, поэтому наставник без колебаний ринулся ко мне. Я столь же проворно отпрянула назад.

– Ты смотрела ему в глаза?

Я медлила с ответом. По сути, это означало «да».

– Хотя бы выслушай мой план…

– Ты совсем спятила? – завопил Джембер. Он умоляюще держал руки перед собой, сжимал и разжимал кулаки, будто не знал, что с ними делать. – После всего, чем я пожертвовал, чтобы сохранить тебе жизнь, ты идешь и отдаешься на милость… – он закричал в отчаянии и закрыл лицо руками. Его плечи слегка сотрясались.

Я убрала нож так же медленно, как и вынула его. Джембер не плакал. Иногда, когда у него заканчивались таблетки, он, думая, что я сплю, тихонько скулил от боли. Но я ни разу не видела, чтобы он сожалел. Этот человек не пролил ни одной слезы. И уж тем более из-за меня.

Тем не менее, когда Джембер отнял руки от лица, в его глазах стояли слезы. Но он быстро смахнул их – казалось, они были иллюзией. Он позволил себе проявить каплю человечности, однако его принципы выживания взяли над ним верх быстрее, чем у меня появилось желание утешить его.

– Ты маленькая идиотка, – проговорил он. – С таким же успехом я мог бы убить тебя сам…

Саба встала передо мной, загородив меня своим телом. Его движения замедлились. Не буду врать, мне была приятна мысль, что она имела над ним власть, пусть и небольшую.

– Клянусь Богом, Саба, если ты не отойдешь…

– Ты не сможешь победить ее, старик, – сказала я, взмахнув пальцами, покрытыми шрамами. – А вот мы, если хочешь, можем подраться, только что это даст? Это не изменит того, что я сделала.

– А ты знаешь, что ты сделала? – огрызнулся он. – Думаю, что нет.

– Я защищаю дорогих мне людей…

– Ценой своей жизни?

– Это был единственный вариант…

– Тебе прекрасно известно, что нет…

– Хватит! – рявкнул Магнус, подбежав ко мне. – Почему ты угрожаешь…

– Я убью тебя, мальчишка, – произнес Джембер, в его взгляде пылала звериная свирепость. – Это касается только меня и моей дочери. Отвали.

Я не знала, на что реагировать: на его угрозу убить Магнуса… или на слова, прозвучавшие как гром среди ясного неба, что я его дочь.

Теперь Саба встала перед Магнусом на случай, если Джембер попытается выполнить свое обещание. Слава богу, Магнус, напуганный до ужаса, бесшумно отступил назад на несколько шагов.

Джембер указал пальцем на дверь.

– В игровую, – приказал он, и я стремглав выскочила в коридор.

Всю дорогу до комнаты я бежала: не хотела, чтобы его ярость маячила у меня за спиной, где не было возможности за ней уследить. Но Джембер, похоже, никуда не торопился, его нетвердые шаги эхом разносились по коридору, похожие на стук продолжающего биться сердца, запертого под половицами. В комнате я отыскала место, где меня нельзя будет загнать в угол, и повернулась лицом к двери в ожидании приближающейся тревожной пульсации. Джембер закрыл за собой дверь, так что мы оказались под защитой амулета, прислонился к ней и сложил руки на груди.

Мгновение мы оба молчали. Казалось, он размышлял о чем-то, но в этой задумчивости таилась непредсказуемая опасность.