– Я обследовал стоянку машин. Джип Прозорина стоял в середине, задком к сугробу, но не вплотную. Почему-то я обратил на это внимание, проходя мимо. Меня вызвали к отдыхающему, который требовал заменить ему номер. При виде «ленд ровера» я ощутил что-то недоброе. Может, это мои фантазии… но я говорю то, что чувствовал. Пока я разбирался с отдыхающим, Прозорин и Федор уехали. Иду обратно – джипа нет. Следы резины еще не успело занести снегом. Меня будто током ударило! Я сразу кинулся искать Варю. Как назло, никто ее не видел. Вроде бы она мелькала то в зале, то в кухне… Я побежал в подсобку – ее пуховика на вешалке нет. Сумочка есть, а пуховика нет…

Он опомнился и прикусил язык. Кому нужны подробности его ночных бдений? Уж точно не этой красивой, холеной барышне, которая поселилась в дорогом люксе.

– И вы вернулись на парковку? – спросила она.

– Да, – против воли признался Орешкин. – Я сбегал за фонарем и обследовал каждый сантиметр. Я подумал, что… Варю могли оглушить, затащить в салон или запихать в багажник, и никто не пришел бы ей на помощь. Ночь, стоянка плохо освещена, метет снег… а главное – всем все по барабану! Понимаете? Вас могут посреди белого дня насильно усадить в машину, и никто даже ухом не поведет. Каждый занят своими проблемами, остальное его не касается.

Администратор махнул рукой и потянулся к графинчику с водкой. Глория накрыла стакан ладонью.

– Погодите. Вы что-нибудь нашли в снегу, там, где стоял «ленд ровер»?

– Варежку…

На столе рядом с графинчиком лежала пестрая варежка, какие носят дети.

– Наверное, Варя потеряла ее, когда… когда…

Эта варежка с самого начала привлекла внимание Глории. Она кое-что поведала о своей хозяйке. Девушка была задушена принадлежащим ей шарфиком и брошена в снег. Потом ее тело погрузили в багажник и увезли…

– Как вы думаете, Варя еще жива? – спросил Орешкин.

– Готовьтесь к худшему.

– Почему вы так говорите? Вы что-то знаете?

Глория смотрела на варежку, и ей вдруг стало дурно. Запершило в горле, перехватило дыхание.

– Простите… мне нужно выйти на воздух, – пробормотала она…

К утру на парковочной площадке не осталось никаких следов ночной трагедии. Все прикрыл небесный пух, выпавший в виде снежинок. Машины отдыхающих спали, как и их хозяева. На крышах деревянных домов, на ветках елей лежали рыхлые белые пласты, подсвеченные первыми лучами солнца.

Хруп… хруп… хруп, – поскрипывало под ногами Глории. Точно так же хрустел снег под ногами убийцы. Он не просто маньяк. Он – мститель. Рыжебородый, который прячет свое лицо и чертит губной помадой пентаграммы на зеркале. За его спиной маячит черная тень. По сути, их двое, и оба – гении зла.

Это зло явилось из прошлого. Этот черный огонь разожжен слишком давно, чтобы ощутить его связь с нынешними реалиями.

Молодые парни в надетых поверх курток синих фартуках убирали с дорожек снег. Они поглядывали на Глорию и улыбались. Жизнь продолжается и диктует свои правила. Снег должен быть расчищен, дома – натоплены, еда – подана на стол.

Из трубы на крыше ресторана клубился серый дымок. Повара разжигали русскую печь, – достопримечательность, указанную в рекламных проспектах. В печке готовили щи и запекали птицу, начиненную яблоками.

Глория вдохнула пахнущий дымком воздух. Морозец щипал ее за щеки, покрывал ресницы инеем.

Она не удивилась, когда зазвонил в кармане сотовый. Давно пора.

– Долго же ты спишь, Рома…

– Я давно на ногах. Что в пансионате? Ищут официантку?

– Искали.

– Она здесь, в «Дубраве».

– Орешкин так и сказал.

– Орешкин? Он-то как догадался?

– Интуиция влюбленного.

– Или убийцы, – хмуро заметил Лавров. – В общем, буди Санту, и пусть он везет тебя в «Дубраву». С хозяином я договорюсь.

– Что за спешка? – усмехнулась Глория. – Можно мне хотя бы позавтракать?

– Тут и позавтракаем. Вместе…

Поместье «Дубрава»

Катя спустилась к столу с опозданием. Она была элегантно одета, но не накрашена и выглядела измученной.

Лавров уже доедал омлет со сладким перцем. Кухарка принесла кофе в маленьких чашечках и сливки.

– Где мой муж? – спросила хозяйка.

– Он рано встал, – сообщил гость. – Я видел, как он прошел под окнами.

– Наверное, в лабораторию отправился.

У Кати не было аппетита. Она пригубила кофе и поморщилась.

– Надо поговорить, – заявил сыщик, когда за кухаркой закрылась дверь.

– Мне тоже, – прошептала Катя, оживляясь. – Вчера я чуть не умерла со страху! Все уехали, а я сидела в гостиной с горничной. Она вязала шарф.

– Шарф? – поперхнулся Роман.

– Ну да… шарф. Потом она решила примерить его на мою шею. У меня душа в пятки! Чувствую, дышать нечем… сердце в груди скачет. Я чуть в обморок не грохнулась.

– Горничная хотела тебя задушить?

– Не знаю, – покачала головой Катя. – Меня обуял такой ужас, ты себе не представляешь!

Они оба не заметили, как перешли на «ты».

– Слава Богу, все обошлось.

– Меня так трясло, что я попросила Галину заварить мне успокоительный чай. Она проводила меня в спальню и осталась ждать Прозорина.

– Если бы она собиралась тебя задушить, ты бы уже была мертва, – заявил Лавров, думая о двух узниках, запертых в гаражной кладовой. – Тебе повезло.

Катя побледнела, хотя ее щеки и без того казались восковыми.

– В каком… смысле?

– Ты жива, а кое-кто – мертв.

– Кто? – вздрогнула она. – Ты нарочно меня пугаешь?

– Ничуть.

По лицу Кати прошла судорога. Она с трудом сглотнула и прижала руки к груди.

– Что ты делала этой ночью? – спросил Лавров.

– С-спала…

В принципе Катя имела возможность незаметно выскользнуть из дому, спустившись по пожарной лестнице, перелезть через забор, – благо, сугробов намело в человеческий рост, – вскочить на лошадь и прискакать в пансионат. Ее неумение ездить верхом может быть притворным, как и многое другое. Есть отчаянные женщины, которым ревность и жажда мести придают сил. Кому-то мороз и метель помеха, а кому-то – счастье. Меньше свидетелей и следов. Меньше риска быть узнанной. При определенном стечении обстоятельств Катя могла убить официантку и подложить тело в багажник «ленд ровера», а потом вернуться в «Дубраву».

Версия смелая, но полная огрехов.

Кате пришлось бы позаботиться о перемене облика, хотя зима существенно облегчает эту задачу. Надвинутая на лоб шапочка, бесформенная куртка, обмотанное шарфом лицо… чем не маскировка?