Разговор в таком духе мог длиться бесконечно долго. И, главное, оба собеседника отлично понимали всю его беспредметность, но продолжали болтать. Инга немного постояла в дверях, убедилась, что так ничего не добьется, и вполголоса произнесла:

– Ваня, я могла бы с тобой поговорить?

Охранник сидел к ней спиной, да еще был увлечен болтовней Вероники, поэтому просто не услышал приближения Инги. И сейчас его буквально подбросило на стуле.

– Ох, Инга… – сконфузился он, – а мы тут с Вероникой…

Он не договорил, окончательно смутился и замолчал. Но Вероника, наоборот, пошла в наступление:

– И давно вы тут стоите? – воинственно осведомилась она у Инги. – Надо же, приличная с виду женщина, а туда же…

– Ты это о чем, девочка?

– Подслушивать любите, вот о чем!

Но продолжить девушке не удалось. Услышав, как какая-то горничная оскорбляет даму его сердца, Ваня побагровел и рявкнул:

– Попридержите язык, мадемуазель! А с вами, Инга, я готов говорить сколько угодно и о чем угодно.

– Наедине.

Вероника презрительно фыркнула, а Ваня, наоборот, расцвел от избытка чувств:

– Очень рад… Инга… но о чем же мы будем с вами говорить?

И он даже попытался ее обнять. Вот до чего доводит общение с разнузданной прислугой! Впрочем, действовал Ваня очень робко, Инге не составило труда избежать физического контакта с ним.

– Не здесь, – уклонилась от объятий телохранителя Инга. – Выйдем на улицу.

– Вообще-то, Василий Петрович поручил мне глаз с его брата не спускать, хоть днем, хоть ночью, но… ради вас я готов на все!

– Тем более, что может угрожать Сергею в этом доме? Пусть сидит, на улицу не выходит, все с ним будет в порядке.

Инга говорила это – и сама поражалась своему коварству. А ведь совсем скоро, если их с Аленой план сработает, несчастный, обреченный на заклание счастливого Алениного супружества человек выйдет на улицу. И побредет куда глаза глядят. И тогда только от Вани будет зависеть, увидят ли эти глаза завтрашний рассвет или все ограничится сегодняшним закатом.

Вывести Ваню из дома оказалось все же легче, чем занять его остроумной живой беседой, как предлагала Алена. Да, кое в чем Алена допустила промашку. Дело в том, что Инга совершенно не представляла, о чем разговаривать с Ваней. И уж точно она не понимала, как сделать так, чтобы разговор их увлек самого охранника настолько, чтобы он забыл обо всем и стал послушной марионеткой в руках Инги.

Ну, о чем с ним говорить? Какую бы фразу ни начинала строить Инга, она быстро осекалась. Все слова выходили какими-то чересчур громоздкими, а в предложениях было слишком много деепричастных оборотов. Ваня же хорошо и адекватно воспринимал только фразы, в которых было не больше пяти-шести слов. Дальше у него в мозгу происходил какой-то сбой, и Ваня «выключался». Странно, ведь сам он порой мог болтать без умолку целыми часами. А вот собеседника воспринимал только до определенного барьера.

Между тем Ваня уже заволновался:

– О чем же вы хотели со мной поговорить, Инга? Если это что-то незначительное, то давайте потом. Сейчас я сильно занят. Василий Петрович шибко из-за своего брата переживает. Надо мне за ними обоими приглядывать, как бы чего не вышло.

А ведь именно этого и не должна была допустить Инга! Ей нужно было освободить Алене поле для маневров. Но, как назло, все слова вылетели у нее из головы. Даже беседа на тему ее любимой архитектуры сейчас бы у нее не получилась. Да и не стал бы Ваня слушать о неоклассицизме, у него сейчас совсем другие заботы.

– Так что? Что у вас ко мне за разговор есть?

– Ваня… – залепетала растерявшаяся Инга, – я хотела… хотела у вас… то есть у тебя спросить…

– Чего случилось-то? Говорите, а то мне недосуг. Не в обиду вам, но такие дела вокруг творятся…

Сейчас он уйдет! Уже и к дому разворачивается! И шаг в его сторону делает! Надо срочно что-то придумать, иначе… Нельзя подводить Алену!

– Я хотела поговорить… Я хотела поговорить о нас с тобой!

Эта фраза вырвалась у Инги прежде, чем она успела в полной мере осознать ее. И сейчас едва удержалась, чтобы не прикрыть ладонями рот. Что она сказала?! Вот дура!

Однако Ваню предложение поговорить об этом явно заинтересовало. Он передумал уходить, вновь вернулся к Инге.

– А что у нас с вами? – спросил он, облизнув сухие губы. – Что-то у нас с вами может быть?

– Ваня… Ты ведь уже не маленький, все сам понимаешь. Ты – один, я – одна, чем мы не семья?

Со страху и от смущения Инга даже заговорила почти стихами, что было ей совсем не свойственно.

– Мы могли бы с тобой жить вдвоем.

– У нас в «Дубочках»? – уточнил Ваня. – Учтите, Инга, я своего Василия Петровича не брошу даже ради вас. Хотя честно скажу вам, Инга: еще ни одна женщина в моей жизни так сильно мне не нравилась!

Нравилась! Оказывается, она ему всего лишь нравится. Инга и сама не знала, отчего вдруг почувствовала себя уязвленной. А мозг уже услужливо подсказывал новый повод для обиды. И место жительства он ради нее менять не собирается. Василий Петрович ему, видите ли, дороже! Ну, так и пусть остается со своими хозяевами, Инге нужна стопроцентная преданность, а не на какие-то жалкие несколько процентов.

Но она помнила, что весь этот идиотский разговор она затеяла исключительно с целью задержать Ваню возле себя на максимально долгое время. И поэтому вынуждена была продолжить:

– Знаешь, Ваня, я часто вспоминаю, как мы с тобой впервые увиделись.

– Где же это было?

Он не помнит! Инга вновь ощутила волну раздражения по отношению к своему поклоннику. Ну разве можно быть таким невнимательным? Если уж волочишься за женщиной, будь добр помнить всякие такие мелкие ее сердцу приятные штучки – первая встреча, знакомство, первый поцелуй. Впрочем, этого лучше не надо! Инге совершенно не хотелось целоваться с Ваней.

О, зачем только Алена взвалила на нее это тяжкое бремя! Невыносимо водить за нос такого хорошего друга, каким был ей, без всякого сомнения, Ваня.

Но вариантов у Инги отныне не оставалось. Она слишком далеко зашла по тернистой дорожке лжи, возврата назад не было.

– А мы встретились в гостях у Василия Петровича, – принялась фантазировать она. – Помнишь, у него еще был такой маленький ресторанчик на Загородном?

– Еще бы! Хозяин его купил, потому что любил вкусно покушать. Только сдается мне, что вы ошибаетесь, Инга. Алена Михайловна уже тогда была супругой Василия Петровича. Значит, и с вами я уже познакомился.

– Это была особая встреча, – принялась выкручиваться Инга. – Знаменательная. Тогда я впервые поняла, что ты мне интересен!