И вышла, не оглядываясь.

После ее ухода госпоже Черновой сделалось тоскливо и одиноко. К сожалению, гадалки слишком редки и живут обособленно, почти не знаясь с себе подобными, поэтому у молодой женщины никогда не имелось учителя, ее наставниками были книги. Но разве даже самые мудрые рукописи заменят того, кто действительно тебя поймет, разделит твои беды и печали? Мудрая старая шувихани стала для нее кем-то большим, нежели случайная знакомая. Но путеводная звезда уводит Шаниту прочь, и с этим ничего не поделаешь.

Молодая женщина нарисовала пальцем в воздухе руну пути — "раидо" и от всего сердца попросила богов послать процветание и легкую дорогу ромарэ.

А ведь не так давно она считала их грязными нищебродами, от рождения способными лишь воровать и лгать. Как же охотно люди видят зло во всем, отличном от них самих…

Вскорости раздался легкий стук, и от размышлений Софию отвлекло появление дракона, который пробрался в распахнутое окно. Он как никогда походил на мальчишку, жаждущего совершить хоть какой-нибудь подвиг для своей дамы сердца: взъерошенный, расхристанный, с тремя алыми розами в зубах (видимо, взбираться по стене, сжимая букет в руках, было слишком даже для него).

Оставалось лишь надеяться, что у дракона достало здравого смысла, чтобы удалить колючки…

София нежно улыбнулась возлюбленному и с искренней радостью приняла чудесные цветы (должно быть, выращенные в оранжерее).

Но молодая женщина не сумела скрыть от внимательного взора следы слез, и Шеранн тотчас легко выпытал у нее причины хандры…

— Вот как? — переспросил он задумчиво, любовно поглаживая руку Софии, которая уютно устроилась в его объятиях. Дракона смешило, что она до сих пор трогательно его стеснялась, и он не упускал случая ее подразнить. — Пожалуй, я прогуляюсь к лагерю ромарэ и поразнюхаю там…

— Спасибо, — прошептала молодая женщина и потянулась к нему…

В Эйвинде давно погасили свечи, и лишь два островка огня остались в огромном особняке. На кухне едва теплились угольки, терпеливо дожидаясь наступления утра, когда от них разожгут все остальные камины и печи в доме, да в покоях хозяина все еще горел свет, хотя часы давно пробили полночь.

Господин Рельский сидел за столом, уставившись на оплывающие свечи, и мысли его были полны отчаяния.

А ведь поначалу все складывалось наилучшим образом! Что и говорить, план был безупречен: Ярослав намеревался как можно чаще появляться в Чернов-парке — одному или с Елизаветой, развлекать молодую женщину, выказывать сочувствие и всячески ей помогать. И постепенно, исподволь, подводить госпожу Чернову к мысли, что все ее нынешние беды и затруднения можно разрешить новым замужеством. Ему достало бы времени, чтобы мягко и деликатно намекнуть Софии о своем чувстве, ухаживать за нею, как подобает джентльмену… Надо думать, по завершении срока траура она не нашла бы оснований ему отказать.

Превосходный план, безупречный и тщательно продуманный, подразумевающий плавное и неуклонное движение к вожделенной цели. Но все покатилось кувырком, стоило лишь появиться Шеранну. Дракона решительно не трогали ни условности, ни чужие планы, он дерзостно рвался к выигрышу и шутя его получил. Раз — и в дамках…

Как можно вразумить упрямую женщину, которая намерена с головой броситься в омут? Она упрямо бежит от спокойной и обеспеченной жизни в сказку с плохим концом. Как удержать ее на краю бездны, и вправе ли он что-то предпринять?..

Господин Рельский напряженно размышлял, отбрасывая одну идею за другой, пока наконец не остановился на самой реальной.

"Цель оправдывает средства!" — проговорил он тихо, невесело усмехнулся и принялся писать…

Следующие два дня София наслаждалась невозбранным счастьем. Она позабыла обо всем, кроме дракона, и выходила из дому лишь в сад, поскольку опасалась, что знакомые играючи увидят возобладавшее в ней чувство. Гадалка ревностно прятала свое счастье, будто сокровище, целыми днями тайком грезила и улыбалась своим мыслям…

Глядя на нее, Лея только качала головой и утирала слезы краем фартука. Лишь сейчас она стала понимать, что натворила: пленившись ярким очарованием дракона, она сама подтолкнула хозяйку к отъезду, а ведь куда разумнее было ратовать за господина Рельского! Нежная привязанность мирового судьи к гадалке до недавних пор была для нее тайной, но его едва обузданное отчаяние после памятного разговора с госпожой Черновой поразило и ранило верную домоправительницу…

Впрочем, сделанного не воротишь. Домовая тайком надеялась, что госпожа позовет ее с собою, хотя и опасалась, что обжить пещеру будет нелегко, учитывая сквозняки и сырость, отдаленность лавок и прочие бытовые сложности. Лея форсированно обдумывала благоустройство драконьего логова и бранилась на Стена, который с нею не разговаривал…

О расследовании госпожа Чернова даже не вспоминала, лишь единожды вынырнув из пучин своего всеобъемлющего блаженства, когда Шеранн известил ее о результатах своих изысканий. В ночь перед тем, как ромарэ ушли из Эйвинда, дракон выполнил свое обещание и обследовал окрестности их стоянки.

— Там был очень странный запах, как будто смесь нескольких ароматов, — задумчиво сообщил он, не отрывая взгляда от Софии, нежащейся в невинной белизне постели, — и волки так не пахнут. Так что это и впрямь был оборотень…

Молодая женщина вздрогнула и осведомилась:

— А теперь, когда ромарэ ушли, он угомонится или станет нападать на местных?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Шеранн. — Но все это очень странно.

— Что именно?

— Судя по разумности поведения, это истинный оборотень, а они должны сообщать властям о своем появлении.

— То есть господин Рельский должен его знать? — требовательно спросила она, всматриваясь в огненные глаза.

— Должен, — вновь пожал плечами Шеранн, — но он ничего не знает, я справлялся. Да и немудрено: странно было бы, если бы этот волк сообщил о своем появлении, а потом начал убивать.

— Значит, его никак нельзя отыскать? — огорчилась София.

Дракон внезапно улыбнулся, и она замерла, завороженная тем, как улыбка осветила его лицо.

— Можно! — заявил он с удовольствием и коснулся пальцем ее губ. — Потому что очень похожий запах я почуял по время Бельтайна от одного джентльмена.

— И кто же это? — спросила она, чуть дыша, с трудом отвлекаясь от ощущения его пальцев.

— Откуда мне знать? — удивился Шеранн. — Мы ведь не представлены, так что я знаю его только в лицо. Постараюсь выследить и разузнать. Но хватит об этом.

Он принялся целовать молодую женщину, и им уже не было никакого дела до остального…

На следующий день явился с визитом мировой судья, который не казал носа в Чернов-парк целых два дня.

Сегодня он был одет не так консервативно, как обычно. Синий редингот, расшитый серебром, удивительно шел к его серым глазам, а высокий ворот рубашки, подпирающий голову, подчеркивал волевой подбородок и упрямо сжатые губы. Несомненно, многие девичьи сердца трепетали при виде господина Рельского (хотя скорее девицы были сражены размером его годового дохода, а вовсе не мужественной внешностью), и на мгновение София пожалела, что не сумела составить его счастье.