— Мы еще не открылись, — раздался пронзительный женский голос из глубины магазина.

— Энни, это Ева.

После паузы Энни крикнула:

— Да, хорошо. Выйду к вам через секунду.

Помещение с низким потолком сверху донизу было заставлено сувенирами в кельтском стиле. Тут были рулоны оберточной бумаги, открытки, книги о лошадях Уилтшира, местные путеводители, гороскопы и карты Таро. В высоких стеклянных шкафах на полках лежали декоративные кинжалы и ножи для открывания писем, что-то похожее на резные посохи колдунов, серебряные украшения и разные безделушки.

Вскоре из подсобного помещения вышла Энни с большой кружкой чего-то горячего. Она была в джинсах, объемном изумрудно-зеленом кардигане с огромными перламутровыми пуговицами и шалевым воротником и в тяжелых коричневых сапогах на резиновой подошве.

— Хотите кофе? — спросила она, осторожно поставив кружку на прилавок рядом с кассой.

— Нет, спасибо, — ответила Ева.

Вид и запах жидкости в кружке вызывали сомнения. К тому же она не хотела терять время.

Энни подошла к входной двери, перевернула табличку с «закрыто» на «открыто», вернулась к прилавку и зажгла большую розовую свечу. На вид ей было чуть больше сорока — на несколько лет старше Джейн Макнейл, если бы та была жива. Темно-каштановые волосы с сединой собраны в свободный узел. Из-под края рукава на тыльной стороне руки проглядывала какая-то татуировка, что соответствовало описанию Стива Уилби.

Они уселись на стулья, и Ева рассказала Энни об апелляции Шона Фаррелла в Комиссию по пересмотру уголовных дел.

— Не знаю, чем я могу помочь, — сказала женщина, когда Ева закончила. — Я говорила с полицией, когда это случилось, и мало что могу добавить.

Характерный для Западной Англии говор, который Ева слышала по телефону, вживую звучал еще отчетливее.

— Но вы же знали Джейн. — Уловив нотки настороженности в тоне Энни, Ева успокаивающе качнула головой. — Я просто пытаюсь понять, что она была за человек.

Энни пожала плечами:

— Я знала ее только по работе.

Ева решила начать с самого простого:

— Кто еще тогда работал в офисе?

— Только я, Джейн, Салли Майклс… это жена Тима. Она занималась делами клиентов до его смерти.

— Кто-нибудь еще?

— Время от времени заходили Мелисса и Хелен.

— Это кто?

— Хелен помогала Тиму с заявками, но она ушла примерно за месяц до того, как пропала Джейн. Потом еще Сьюзен…

— Сьюзен Райт?

— Ага. Она приходила раз в неделю заниматься бухгалтерией.

— Она вроде бы видела Шона Фаррелла рядом с коттеджем Джейн в ночь, когда была вечеринка.

Энни выпила глоток кофе:

— Так она сказала.

Ева с интересом взглянула на нее:

— Она его не видела?

— Не сомневаюсь, что она видела кого-то. Просто, по-моему, ей не стоило говорить так уверенно насчет того, что это был Шон.

— Почему вы так думаете?

— Ну, глаза-то у бедняжки были не очень.

— Если она не была уверена, почему же она сказала полиции, что это был Шон? — спросила Ева, удивляясь, что Купер не обратил внимания на эту деталь.

— Ну, вероятно, потому, что она думала, что это был он. Как по мне, так она сама себя уговорила. Как только она сказала, что видела Шона, они набросились на нее, как свора собак. Как ей было сказать им, что она могла ошибиться?

— Но в этом не было злого умысла? Она ничего не имела против Шона?

— Не-а. Но как бы то ни было, у них же были другие улики против него, как мне рассказывали. А может, она и впрямь его видела. — Энни округлила глаза и снова пожала плечами.

Сьюзен Райт — не первый и не последний ненадежный свидетель, которого под давлением заставили дать полиции те показания, какие, по их мнению, укладывались в разрабатываемую версию. Жаль, что адвокат Фаррелла не подверг женщину более жесткому перекрестному допросу и не потрудился навести справки насчет ее зрения.

— Вы знаете, где найти Сьюзен?

— Боюсь, опоздали вы, — вздохнула Энни. — Она отдала концы несколько лет назад. Сердечный приступ у нее был.

Ева с трудом скрыла разочарование. Теперь уже невозможно заставить эту Сьюзен отказаться от своего заявления, хотя все равно одного этого было бы недостаточно, чтобы убедить Комиссию заняться делом Фаррелла.

— Как я поняла, вы проезжали мимо коттеджа незадолго до Сьюзен.

— Точно. Свет горел, так что я подумала, что Джейн дома.

— А вы никого не заметили поблизости?

Энни покачала головой.

— Вам приходилось видеть Джейн вне работы?

— Пару раз, наверное, видела с кем-то из ребят с ипподрома, но мы с ней не особо общались.

— А какое у вас о ней осталось впечатление?

Энни колебалась, видимо, стараясь тщательно подбирать слова.

— Она просто делала свою работу и по большей части держалась особняком.

— Она вам нравилась?

— Мне жаль, что так случилось, если вы это имеете в виду.

— Но на самом деле она вам не нравилась? — не отступала Ева.

Энни какое-то время молчала, выпятив губу.

— Я не принимала ее, если честно. Она считала себя выше всех нас, по крайней мере, так это выглядело. Мне, правда, жаль, что ее убили, но она была хитрая штучка.

— Хитрая?

— Скрытная.

— Можете объяснить?

— Ну, мы и понятия не имели, что у нее что-то было с Шоном. Потом он стал слоняться рядом с офисом, как заблудившийся теленок, и кто-то сказал, что она его бросила. Я обалдела! Ведь я и не знала, что они встречались.

Всматриваясь в бледное лицо Энни, Ева подумала, что не стала бы винить Джейн за стремление скрывать личную жизнь от посторонних глаз, особенно в замкнутом пространстве крошечного офиса. Ей также вспомнились слова Грейс о том, что Джейн время от времени исчезала, чтобы встретиться с неизвестным мужчиной. Возможно, она просто хотела уединиться от посторонних глаз, но, может быть, за этим кроется нечто большее…

— Вы знали их обоих, пусть и поверхностно. Как вы думаете, почему Джейн вообще встречалась с Фарреллом?

— Секс, деньги, время провести, я так думаю.

С точки зрения Энни, это было совершенно нормально. Мысль о том, что Джейн могла быть одинока, просто не приходила ей в голову.

— После того как она порвала с Шоном, она встречалась с кем-нибудь, о ком вам было бы известно?

— Со мной она точно этим не делилась.