— Как долго продолжались ваши отношения? — спросила Ева.

— О, месяца три примерно, вплоть до ее исчезновения.

Ей вспомнились слова Шона Фаррелла о том, что у Джейн было полно денег.

— Помимо обедов, ужинов и маленьких подарков, вы еще и платили ей, не так ли?

Андерсон поменял позу и впился в нее глазами, как будто хотел наконец рассмотреть ее как следует:

— Гэвин говорил мне, что вы проницательны. Откуда вы знаете про деньги? Я никогда не рассказывал об этом полиции.

— Почему же?

Он еще какое-то время смотрел на нее, как будто оценивая, потом вздохнул:

— Если честно, наверное, со стороны это выглядело не совсем чисто и привносило ненужные нюансы.

Любопытно, что ему было стыдно за деньги, но больше ни за что.

— Вы давали ей наличные, так? — сказала Ева. — Причем немало, судя по тому, что я слышала.

Он кивнул.

— За секс или за что-то еще?

Андерсон усмехнулся, обнажив щель между двумя верхними передними зубами. Небольшие карие глаза лучились удовольствием.

— Я ни разу в жизни не платил за секс, во всяком случае прямо. Нет, Джейн кое-что делала для меня. Это была деловая договоренность. Вот для чего я подружился с ней в первую очередь. — Он заколебался, потом наклонился к Еве, опираясь рукой на стол и плечами отгораживаясь от остальных гостей. — Я подозревал, что на ипподроме Уэстерби что-то происходит. И мне нужен был кто-то, кто отслеживал бы ситуацию, — понизив голос, произнес он.

— То есть вы использовали Джейн?

Андерсон склонил голову набок и насмешливо посмотрел на нее:

— Поскольку вы старый друг Гэвина, я не стану обижаться. Все, что я могу сказать, это что Джейн не была против нашей договоренности. Она была милая девушка, хорошенькая, но немного наивная и неопытная. Ей было трудно и одиноко. А мне нужна была информация. Это была выгодная сделка для обеих сторон.

И снова Ева задала себе вопрос, была ли Джейн так уж счастлива выполнять эту договоренность, хотя сейчас уже не узнать.

— О чем вообще идет речь?

— Скажем так, имели место очень странные результаты.

— Результаты скачек?

Он кивнул:

— Две мои лошади должны были пробежать намного лучше в нескольких забегах, чем они пробежали. Я обратился к Тиму Майклсу по этому поводу. Он страшно рассердился, но я видел, что задел его за живое. Он прекрасно знал, о чем я говорю. Пытался объяснить это, обвиняя жокея или утверждая, что лошадь, должно быть, подцепила вирус или просто не в форме. Конечно, всякое случается. Лошади и жокеи — не роботы. Но я не единственный на ипподроме, кто заметил что-то подозрительное. Короче, я начал присматриваться к тому, что происходит, и какое-то время все шло как по маслу. А потом, когда я начал уже думать, что ошибся, это повторилось снова. На этот раз я обратился в Британское управление конного спорта, которое как раз стало официальным регулятором этого вида спорта.

— А что, по-вашему, происходило? На ипподроме практиковали договорные скачки?

Он кивнул.

— Полиция была задействована?

— Не знаю, дошло ли до этого. Неофициально говорили, что в том году Управление провело несколько расследований, но, хотя тренер, владелец и два жокея были в итоге отстранены, запрет на дальнейшую деятельность получили только тренер и один из жокеев. Интересно, что этот жокей раньше выступал за Тима Майклса.

— А Тим Майклс был под следствием?

— От Джейн я знал, что с ним разговаривали. Она сказала, что пару раз следователи из Управления приходили на ипподром, хотя Тим выставлял это как что-то обычное. Еще она подслушала однажды, как Тим и его жена Салли препирались на эту тему. Как-то вечером все ушли домой, но Джейн вернулась, чтобы забрать что-то. Она тогда рассказала, что Тим и Салли были у него в кабинете и между ними была настоящая распря. Даже через закрытую дверь она слышала, как Салли разносит Тима, предупреждая, что их ждет разорение, если кто-то из владельцев лошадей узнает, что в их отношении ведется расследование. Понятно, Тим утверждал, что ему нечего скрывать, но, похоже, Салли ему не верила. Вот вам и доверие между мужем и женой. Я не знаю, встречались ли вы когда-нибудь с Салли, но нрав у нее крутой. Говорит, что думает, и не стесняется в выражениях.

— Я знакома с ней, и мне понятно, что вы имеете в виду. А они знали, что Джейн подслушала их разговор?

— Она сказала, что улизнула из офиса, прежде чем они вышли, так что не думаю.

— Когда это было?

— За несколько недель до того, как Джейн исчезла. А потом Тим покончил с собой.

— Вы рассказали об этом полиции?

— Конечно. Но они не слишком заинтересовались, особенно когда я сказал, что у меня нет доказательств. Может быть, они и связались с Управлением, но я не в курсе. А вскоре арестовали кузнеца, и на том дело кончилось, я так думаю.

Еву не удивило, что полиция отвергла эту версию. Фаррелл — ревнующий, агрессивный бывший бойфренд — был гораздо более подходящим подозреваемым. Но и в этом случае, если кто-то узнал, что Джейн шпионила, а тем более на ипподроме происходило что-то криминальное, что следовало скрывать, это был подходящий мотив для убийства.

Вспомнив странную сцену между Гарри и Стейси Вудворд, свидетелем которой она стала, Ева хотела спросить Андерсона, что он теперь думает об ипподроме Уэстерби и считает ли, что сейчас там все чисто. Но она напомнила себе, что, даже если он что-то знает об этом и готов дать какие-то комментарии, к убийству Джейн это не имеет никакого отношения. Важны только события десятилетней давности.

— Что представлял собой Тим Майклс?

Андерсон задумчиво посмотрел на нее:

— Когда-то он был хорошим человеком, хотя, как я понимаю, в подметки не годился своему отцу. У меня никогда не было проблем с Тимом на личном уровне, пока я не начал задавать неудобные вопросы. Он так настойчиво убеждал меня в том, что я ошибаюсь, что я задумался: а не верны ли мои подозрения? Как говорится, нет дыма без огня.

— Что, если Джейн обнаружила что-то еще и Майклс понял, чем она занимается? Мог он убить ее, чтобы заставить замолчать?

Андерсон скрестил руки на широкой груди:

— В общем-то, все возможно. Люди способны на самые ужасные вещи, когда их загоняют в угол.

Некоторое время он смотрел в пол, изучая носки своих начищенных коричневых ботинок.

— Тим, конечно, был бы в бешенстве, если б поймал ее на шпионаже, — сказал он задумчиво. — Но скорее он бы просто уволил ее.

— А что, если она его шантажировала?

Он посмотрел Еве в глаза:

— Джейн не была такой. Она любила хорошие вещи, хотела иметь немного денег, но я не думаю, что с моральной точки зрения она была таким человеком. Кроме того, вряд ли у нее хватило бы смелости.