— Но все-таки, если бы он узнал, как бы реагировал?

— Скачки были источником и смыслом его жизни, а репутация — это всё на его уровне. Он бы боролся до последнего, чтобы сохранить все в тайне. Но если он убил Джейн, почему так скоро после этого покончил с собой?

— Угрызения совести?

Андерсон покачал головой:

— Не тот он был человек. Тим не был наделен достаточным воображением или чувствительностью, чтобы иметь развитую совесть. Кроме того, даже если я прав в том, что происходило, вовсе не факт, что его признали бы виновным. Такие вещи редко бывают однозначными. Расследование Управления может затянуться на месяцы, а то и годы, а если в дело вмешивается полиция, то она обычно все разваливает. В последнее время было много случаев, когда людям, которые занимались всякими сомнительными делами, удавалось выкрутиться. Но если бы у Тима все пошло не так и ему запретили бы заниматься его бизнесом, я думаю, ему было бы очень трудно жить с этим позором. В такой момент, — Андерсон поднял указательный палец, — он запросто мог бы решить, что жизнь не стоит того, чтобы жить. Но зачем делать это после того, как он избавился от Джейн, когда все продолжается?

Ева кивнула. В его словах был смысл, и, насколько она могла судить, Лорни Андерсон хорошо разбирался в людях. Кого-то убить, чтобы заставить замолчать, а потом покончить с собой было совершенно бессмысленно.

— А Гарри Майклс был вовлечен в работу ипподрома в то время?

— Безусловно, хотя Тим все еще в значительной степени рулил делами. Я никогда не ладил с Гарри. Он самодовольный дурак. После смерти Тима, когда я сказал ему, что забираю лошадей, между нами произошла серьезная ссора.

— Как вы думаете, Гарри мог быть замешан во всем этом?

Он задумчиво посмотрел на нее:

— Я не знаю, честно. Они с Тимом не ладили какое-то время, у них произошло что-то вроде раскола. По слухам, Гарри носился с мыслью открыть свой собственный ипподром, что в семействе Майклсов было бы воспринято как кощунство… Самоубийство Тима, конечно, положило конец этим планам.

— А вам известно, почему они не ладили?

— Наверное, все то, что бывает между отцами и сыновьями. Тим был человек старой закалки, в то время как Гарри увлекался всякими новшествами, которые Тим, вероятно, не одобрял.

Ей хотелось еще поспрашивать о Гарри и сегодняшних делах, но это, хотя и было интересно с точки зрения понимания обстановки, уводило от того, что произошло с Джейн.

— Вы знали еще одного владельца, некоего Стюарта Уэйда? Он звонил Джейн раза два-три за неделю до ее исчезновения, да и раньше тоже.

— Я знаю, о ком идет речь, но о нем самом ничего не знаю, кроме того, что они с Гарри друзья водой не разольешь.

Ева поблагодарила Андерсона за то, что он уделил ей время, и спустилась в фойе. Она уже собралась выйти на улицу, когда услышала, как кто-то зовет ее по имени. Обернулась и увидела, как от бара к ней направляется Гарри. Она замерла.

— Ева, какой сюрприз! Что вы здесь делаете? Вот уж не думал, что вы любительница скачек.

Гарри улыбался искренне, как будто действительно был рад ее видеть.

На мгновение в ее памяти всплыла темная спальня в коттедже, неизвестный мужчина, навалившийся на нее, переворачивающий ее, как куклу, то в одну, то в другую сторону.

— Встречалась с Лорни Андерсоном, — ответила она.

Улыбка исчезла с его лица.

— Надеюсь, он не наплел вам какую-нибудь чушь. У этого человека буйное воображение. Надо было нам тогда привлечь его за клевету и отдать под суд, но отец не хотел шума.

Ева с отсутствующим видом посмотрела на него:

— Он звонил Джейн за неделю до ее исчезновения. Вот почему я здесь.

Выражение лица Гарри несколько смягчилось.

— Я помню, вы говорили. Лорни смог объяснить свои звонки?

— Да-да. Что-то обычное для него.

— Очень хорошо. Вы уже совсем выздоровели? Выглядите отлично, но мы очень волновались за вас.

— Простой вирус. Сейчас все в порядке.

— Замечательно. Может быть, снова поужинаем вместе? Я…

На плечо ему легла крупная рука. Позади него возвышался громадный, как башня, сын Стюарта Уэйда, Дэймон.

— Ты идешь, Гарри? Папа ждет на улице.

Ева впервые слышала, как он говорит. В его речи не чувствовалось ни малейшего намека на северный акцент, какой был у Стюарта. По коротким отрывистым гласным она предположила, что Дэймон учился в какой-то дорогой частной школе на юге. Несмотря на то что они познакомились на рождественской вечеринке, он не смотрел ей в глаза, как будто не замечая. Не признак ли это вины?

— Ева, извините, — сказал Гарри. — Мне нужно идти. У Стюарта лошадь участвует в следующем забеге. Я позвоню вам позднее.

Они с Дэймоном быстро спустились по ступенькам и вышли на улицу, направляясь к манежу; Дэймон своей ручищей как будто погонял Гарри. Глядя им вслед, Ева вдруг подумала, что Дэймон больше похож на босса Гарри, чем на его клиента.

— Хотите чаю? — спросила Шона у Купера. — Или, может быть, что-нибудь выпить? У меня есть открытая бутылка красного.

Было самое начало восьмого часа. Они стояли на кухне в ее квартирке в Пимлико. Шона опиралась рукой на старый, поцарапанный кухонный стол. Волосы она собрала в пучок и до сих пор не переоделась, оставаясь в рабочей одежде. У нее усталый вид, подумал Купер, но тем не менее она рада его видеть. На столе стояла большая коробка из-под обуви, неплотно завернутая в оберточную бумагу; на лицевой стороне можно было различить надпись, сделанную рукой Мики. Некоторое время назад Шона позвонила Куперу, чтобы сообщить: она забрала посылку с почты, и в ней оказались дневники ее мужа, которые она отдала Мики. Женщина была вне себя от волнения и очень извинялась. Оказалось, что Мики отправил посылку вторым классом, но не наклеил достаточное количество марок. Не предполагая, что это что-то срочное, Шона не сразу пошла за ней, и посылка пролежала на почте почти неделю.

Судя по штемпелю, Мики отправил дневники Кевина в пятницу, за день до поездки на скачки. Куперу не терпелось вернуться в офис и начать просматривать их, но он видел, что Шоне нужна компания. Он чувствовал ее одиночество, которое, возможно, вспыхнуло при виде дневников и записных книжек мужа. Кроме того, не помешало бы выпить. День был сплошным разочарованием. Пришлось разговаривать с Кристен, которая была неприятно резкой, а затем ловить аналитика с «Канала 4», играя с ним в телефонные игры целый день.

Плюс ко всему ему покоя не давал тихий, ноющий голосок в голове, который напоминал, что кто-то должен позвонить Фагану насчет этой посылки. И флэшки. Может быть, стоит засунуть эту чертову флэшку между блокнотами и тетрадями и таким образом избавиться от нее? Не похоже, чтобы Шона просмотрела все, что было в коробке. Делать это ему не хотелось, ведь она ничего от него не скрывала. Но он не мог придумать другого способа передать флэшку в полицию, не подвергаясь дополнительным расспросам. Только не забыть стереть с нее отпечатки пальцев.