комментарий» – самый важный из подготовленных в рамках этой акции документов [MacFarquhar 1997: 360–362]. Статья представляла собой идеологическое обоснование позиции Китая, которое потом станет основанием для оправдания развязанной Мао «культурной революции».

«Девятый комментарий» рисовал СССР как поле непрекращающихся битв буржуазии против пролетариата. «Ревизионистская клика Хрущева» стимулировала материальные поощрения, позволяя выплачивать высокие зарплаты и тем самым углубляя разрыв в доходах между людьми, подрывала диктатуру пролетариата нападками на культ личности и в целом осуществляла переход от социалистических методов управления к капиталистическим. «Ревизионистская клика Хрущева, выступая политическим представителем советской буржуазии, в особенности ее привилегированной страты», захватила контроль над партией и правительством путем изгнания из структур настоящих коммунистов. В результате «первое социалистическое государство мира… в настоящее время сталкивается с беспрецедентной угрозой реставрации капитализма». Хрущев придерживается американской стратегии «мирной эволюции», которая способствовует откату от социализма [Ibid.: 363].

Затем авторы статьи устремляли свой взор в сторону Китая, оценивая перспективы своей страны. Ключевым для КНР вопросом они видели подготовку поколения последователей революции, которые смогли бы поддерживать истинную марксистско-ленинскую традицию, сохранение партии и государства под контролем пламенных революционеров-пролетариев и дальнейшее следование преемников дела революции «по правильному пути, обозначенному теорией марксизма-ленинизма». Основная проблема заключалась в том, как предотвратить возникновение в Китае хрущевского ревизионизма. Это был выбор «между жизнью и гибелью нашей партии и нашего государства. Этот вопрос будет иметь основополагающее значение для революционеров-пролетариев на последующие сто, тысячу, более того – и не один десяток тысяч лет» [Ibid.: 363–364]. Как этого достичь? Об этом авторы молчали. Ответ на этот открытый вопрос последовал двумя годами позже в виде «культурной революции».

Мао готовится к наступлению на КПК

Мао тщательно готовился к предстоящему перевороту. Его коллеги практически всегда относились лично к нему с почтением, но у него не было уверенности, что обнародование его намерений не вызовет скоординированного противостояния со стороны некоторых руководителей. Мао мог начать наступление на собственную партию, только разместив на нужных позициях преданных ему людей. Он хотел не просто вывести из состава партийного руководства выдающихся коммунистов революционного поколения, начиная со Лю Шаоци – второго человека в КПК и своего назначенного преемника. Глава компартии вознамерился мобилизовать силы на массированную зачистку всего партийного аппарата, ликвидацию на всех уровнях управления любых официальных лиц, в словах или делах которых «угадывалась» склонность к «ревизионистским» мыслям или поведению. Как скоро станет очевидно, Мао собирался обвинить своих коллег в развязывании общенационального заговора, организованного под влиянием недобитых представителей эксплуататорских классов и последователей их идеологии чиновниками-ревизионистами. Он планировал устранить всех «заговорщиков» в масштабном перевороте, конкретная форма и продолжительность которого оставались пока неясными.

Мао была нужна поддержка людей, чья личная преданность ему превосходила их преданность партийной организации, людей, которые в прошлых конфликтных ситуациях уже продемонстрировали ему свою полную лояльность и были готовы без лишних вопросов выполнять его волю. Действия Мао были эталоном антипартийного заговора. Меры, принятые им с конца 1964 по середину 1966 г., заложили основы для получения им полного контроля над партийным аппаратом, правительством, вооруженными силами и силами безопасности, а равно закрепления его личного несокрушимого статуса. Все было готово для перехода в атаку на партию.

В этом контексте двумя наиболее важными фигурами представляются Цзян Цин, супруга Мао, и Линь Бяо. Цзян Цин ранее не принимала участия в решении политических вопросов, не занимала существенных правительственных или партийных постов и много лет не появлялась на публике. В начале 1960-х гг. она начала принимать активное участие в деятельности артистических кругов. Она продвигала музыкальные драмы и пьесы революционного характера и постепенно стала ведущим критиком традиционных тем, поднимавшихся в художественных произведениях дореволюционной эпохи. При поддержке мужа Цзян публиковала резко критические эссе в адрес драматургов и постановок, которым не хватало революционной идейности. В ходе своей деятельности Цзян установила тесные отношения с близкими ей по духу представителями органов пропаганды Шанхая, в частности с Чжан Чуньцяо, членом партийного комитета по городу Шанхаю и руководителем Отдела пропаганды при парткоме, и Яо Вэньюанем, который был заместителем Чжана по Отделу пропаганды и редактором газеты «Цзефан жибао» (ежедневная газета «Свобода») [MacFarquhar, Schoenhals 2006: 15–17]. Не имея возможности совершать нападки на авторов через пекинские СМИ, Цзян нашла всестороннюю поддержку в Шанхае. Она все более решительно боролась с предполагаемой подрывной работой в сфере искусства и, благодаря покровительству Линь Бяо, пользовалась поддержкой как вооруженных сил, так и подотчетных им изданий. Под эгидой НОАК и партийного комитета по городу Шанхаю Цзян организовывала форумы по литературе и искусству. На мероприятиях она порицала сотрудников органов пропаганды и культуры Пекина за расхлябанность, превознося таких людей, как Линь Бяо и Кан Шэн [Leese 2011: 122–124; MacFarquhar 1997: 382–384, 439–440].

Линь Бяо неоднократно демонстрировал свою неизменную лояльность Мао. Более того, именно под его руководством НОАК на последних стадиях гражданской войны демонстрировала солидарность с настойчивой риторикой Мао о возможности добиться победы. Линь выступил на стороне Мао и во время Лушаньского пленума 1959 г., и во время Конференции семи тысяч кадров 1962 г., решительно отстаивая корректность обвинений Мао в адрес «антипартийной клики Пэн Дэхуая» и высокопарно восхваляя достижения в рамках «большого скачка». Сменив Пэн Дэхуая на посту министра обороны, Линь трансформировал НОАК в фактически маоистскую структуру, образцово-показательный пример поддержания традиций партизанской борьбы и воплощение идеальной модели, в которой правильная мотивация людей может быть мощнее современных вооружений. Выступая на конференциях с участием высшего армейского руководства, Линь провозглашал, что Мао – гений, чьи идеи составляют «наивысшее выражение марксизма-ленинизма». Линь организовал широко освещавшуюся кампанию популяризации маоизма в вооруженных силах. В 1961 г. он приказал составить и опубликовать небольшой сборник «Цитаты председателя Мао Цзэдуна», который позже приобретет известность под названием «красная книжечка» [Leese 2011: 94–107][140].

Еще одним важным сторонником Мао был Кан Шэн. Именно Кан управлял заключительными этапами жесточайшей кампании по исправлению стиля работы внутри КПК в Яньане в начале 1940-х гг. Кан и сам пострадал во время чисток – был подвергнут порицанию за использование пыток для получения фальшивых признаний и перехлесты в кампании, фактически приняв на себя вину за курс, который был инициирован самим Мао. Кан Шэн был выведен из высшего руководства КПК. 1950-е гг. он провел на провинциальных постах. На VIII съезде КПК в 1956 г. Кан был подвергнут дальнейшему понижению в должности, судя по всему, на волне общего противостояния полномасштабным репрессиям со стороны сил безопасности на фоне десталинизации в коммунистическом блоке [MacFarquhar 1974: 148, 165]. В начале 1960-х гг. Мао вернул Кана в Пекин, чтобы тот помог ему