в противодействии ревизионизму и идеологическому откату, а равно в выработке позиции в полемике с СССР. Продвижение Кана стало возможно именно благодаря покровительству Мао, поэтому положение Кана целиком зависело от его поддержки идей лидера [MacFarquhar 1997: 439–440; Walder 2009: 15–16].

В схожем положении был и Чэнь Бода. Будучи политическим секретарем Мао в Яньане, он сыграл ключевую роль в формировании культа Мао и маоизма. Именно Чэнь совместно с Кан Шэном отвечал в начале 1940-х гг. за кампанию по исправлению стиля работы. Чэнь неизменно поддерживал позицию Мао по «большому скачку» и выступал на стороне лидера в спорах по поводу причин провала инициативы. Созданный под его руководством в 1958 г. партийный журнал по теоретическим вопросам «Красное знамя» стал платформой для многих левых авторов, на которых можно было положиться в выработке идеологического обоснования инициатив Мао. В течение 1960-х гг. «Красное знамя» фактически выступало как неофициальный рупор лидера. Как и Кан Шэн, Чэнь был обязан своим положением исключительно поддержке и покровительству Мао[141].

Еще одной важной фигурой среди последователей Мао был премьер Чжоу Эньлай, однако его отношения с Мао были абсолютно иного характера. Чжоу был давним и выдающимся партийным деятелем. В 1920-х гг. и начале 1930-х гг. он находился в партийной иерархии выше Мао. В качестве премьера Чжоу возглавлял Государственный совет КНР – главный орган исполнительной власти Китая – и пользовался репутацией способного, неустанно трудящегося и честного управленца. В равной мере современники отмечали его прагматизм и лояльность в отношении линии партии. Наиболее принципиальной чертой премьера была неизменная преданность Мао. Начиная с 1930-х гг. Чжоу всегда вставал на сторону Мао, когда тот атаковал коллег за предполагаемые ошибки. В частности, Чжоу поддержал репрессии в адрес Пэн Дэхуая. За любым осуждением Чжоу в отклонении от идей Мао следовали продолжительные унизительные сессии самокритики и произнесение клятв верности общему делу. Мао ценил Чжоу за его преданность и управленческий талант, однако премьер был приверженцем Мао не по причине догматической веры в идеи лидера и даже не в связи с одобрением их [MacFarquhar 1997: 434–435].

Мао предпринял действия для того, чтобы в руках у его сторонников сохранились рычаги национальной власти. В ноябре 1965 г. лидер начал последовательно устранять потенциальные источники противостояния его плану по переустройству политической системы КНР. Пэн Дэхуай был переведен из Пекина далеко на юго-запад страны. Ян Шанкунь был неожиданно снят с поста главы Канцелярии ЦК КПК – организации, отвечающей за документооборот на высших уровнях партийного аппарата. Руководителем структуры Мао назначил своего преданного последователя Ван Дунсина, который возглавлял спецподразделение «Отряд 61889»[142], миссией которого являлось обеспечение безопасности Мао и который сопровождал Мао повсюду [Ibid.: 447–448; MacFarquhar, Schoenhals 2006: 19–20, 36–37]. В январе 1966 г. вождь приказал провести следствие в отношении генерального секретаря Военного совета ЦК КПК Ло Жуйцина, который также отвечал за оперативное управление НОАК. Ло давно конфликтовал с Линь Бяо по вопросам политизации армии и игнорирования современных вооружений и методик подготовки войск. В марте после серии разгромных собраний критики Ло Жуйцин попытался покончить с собой. Тем самым НОАК перешла под полное командование Линь Бяо, а следовательно, и под контроль Мао [MacFarquhar 1997: 448–450; MacFarquhar, Schoenhals 2006: 20–27].

Пэн Чжэнь и Лу Динъи были последними барьерами, которые Мао предстояло убрать со своего пути. Пэн занимал одновременно должности партийного секретаря по городу Пекину и главы партийной группы, отвечавшей за работу общенационального пропагандистского аппарата. Будучи давним другом и коллегой Лю Шаоци, Пэн открыто противостоял кампании по исправлению стиля работы, которую Мао развязал в 1956–1957 гг. [MacFarquhar 1974: 180–184, 195–196, 202–207, 270–273]. Во время Конференции семи тысяч кадров 1962 г. он высказал мнение о том, что Мао должен нести часть ответственности за трагедии, спровоцированные «большим скачком». Реагируя на эскалацию обвинений в адрес литераторов и интеллигентов в 1964–1965 гг., Пэн смягчил свои политические нападки и заявлял, что следует разделять разногласия по художественным и политическим вопросам [MacFarquhar 1997: 445–447; MacFarquhar, Schoenhals 2006: 17–18]. Во всех описанных действиях Пэн тесно сотрудничал с Лу Динъи, главой Отдела пропаганды ЦК КПК.

Мао ринулся в атаку в конце марта, когда Лю Шаоци покинул Пекин и отправился в продолжительную зарубежную поездку. В отсутствие Лю Мао собрал в городе Ханчжоу Кан Шэна, Цзян Цин и Чэнь Бода. Лидер осудил Пэн Чжэня и Отдел пропаганды ЦК КПК во главе с Лу Динъи за их покровительство «антипартийным элементам» и противодействие его распоряжениям. Мао приказал распустить Отдел пропаганды ЦК КПК, партийный комитет по городу Пекину и «Группу пяти»[143], возглавляемую Пэн Чжэнем [MacFarquhar, Schoenhals 2006: 34–35]. 2 апреля газета «Жэньминь жибао» выступила с осуждением «черной линии», которой будто бы придерживались в органах пропаганды Пекина. Пэн Чжэнь, Ло Жуйцин, Лу Динъи и Ян Шанкунь были объявлены членами «антипартийной группы». Их подчиненные были арестованы. Чистки подорвали партийный аппарат города Пекина. Несколько руководителей совершили самоубийство [Ibid.: 38–44].

Стремительные и скоординированные действия позволили Мао закрепить за собой личный контроль над национальной пропагандистской машиной, вооруженными силами и потоками информации, поступающей в национальный партийный аппарат. Были реорганизованы механизмы обеспечения безопасности в столице. Вооруженные формирования и силы общественной безопасности были переведены под единое командование новоназначенного главы гарнизона города Пекина [Ibid.: 48–51]. Лю Шаоци был далеко от столицы, когда Мао наконец раскрыл все карты. Антипартийный заговор был подготовлен. Оставалось только объявить о начале Великой пролетарской культурной революции.

Глава 10

Надломленное восстание

Культурная революция Мао началась с зачисток высшего руководства в мае 1966 г. Что, собственно, она собой представляла? Ответ на этот вопрос мы находим, увидев, во что в конечном счете выродилась кампания. По всей видимости, в самом начале у Мао не было четкого плана, и он был вынужден постоянно импровизировать и менять направление движения. В переломные моменты он был недоволен как разворачивавшимися события, так и поведением своих верных соратников. Борьба, которую Мао инициировал, неоднократно принимала неожиданный поворот, вынуждая лидера реагировать на перемены и пересматривать свои подходы. Есть основания сомневаться в том, что Мао хотел от «культурной революции» чего-либо помимо ликвидации национальной бюрократии и зачистки властей от предполагаемых ревизионистов. В целом, крайне тяжело сказать, чего именно намеревался добиться Мао. Скорее всего, ни он, ни остальные представители партийного руководства не предполагали, что «культурная революция» превратится в то, во что она в конечном счете превратилась.

В определенном смысле «культурная революция» была массированной чисткой, направленной именно на ликвидацию «находящихся у власти людей, которые следуют по пути капитализма», как