Ретт с недоумением взирал на коротышку с обезьяньим личиком, которая протягивала ему руку. Он машинально пожал ее, и оглянулся на Скарлетт, ища поддержки. Та поспешила объяснить.

– Это миссис Брютон, Салли Брютон, Ретт. Она старый друг нашей семьи.

Миссис Брютон с удивлением уставилась на Ретта, затем перевела взгляд на Скарлетт.

Та неестественно веселым голосом напомнила:

– Ретт, кажется, вы с Кэт собирались строить вигвам? Идите. А мы с миссис Брютон пока побеседуем. Не выпьете ли чашечку чая, Салли? Или приказать заварить кофе?

Когда Ретт с дочерью покинули столовую, Скарлетт горестно вздохнула.

– Вы удивлены, что Ретт не узнал вас, Салли? Он не узнал даже меня и Кэт. Ретт потерял память.

Не отрывая глаз от Скарлетт, Салли в растерянности опустилась на ближайший стул. Вкратце Скарлетт поведала о том, как произошла встреча и что рассказал Дэвис.

– Кошмар!.. – сочувственно покачала головой Салли, когда Скарлетт умолкла. – Знаете, у меня в Огасте двоюродная тетка. Ей почти девяносто. Спроси ее, что она нынче ела на обед – ни за что не скажет. Зато прекрасно помнит, как в начале века плыла из Англии на настоящем клипере и что в Огасте в те времена было всего с дюжину домов. А еще расскажет, как они ходили на станцию встречать каждый паровоз, когда к городу проложили железную дорогу… Вы, наверное, тоже знаете немало примеров, когда старики теряют память. Но впервые я слышу, чтобы человек в цветущем возрасте забыл прошлое целиком!

Скарлетт мрачно молчала и вдруг встрепенулась:

– Салли, вы ведь знаете в Чарльстоне всех и вся. Возможно, здесь есть доктор, который сумеет вернуть Ретту память?

Миссис Брютон ненадолго задумалась.

– Я знаю одного, кажется, он занимается нервными заболеваниями. Попробую обратиться к нему. Возможно, он что-то посоветует.

– Буду очень благодарна вам, Салли. И еще, прошу вас, не рассказывайте об этом никому.

– Вы думаете, поможет?.. – скептически усмехнулась миссис Брютон. – Ваши слуги в курсе?

– По крайней мере, Маниго все понял.

– В таком случае черный телеграф разнесет это по городу в течение двух дней.

Скарлетт обреченно вздохнула. Так или иначе – огласки не избежать.

– Может, нам лучше уехать в Лэндинг? – задумчиво спросила она в пространство.

– Не торопитесь. Вначале проконсультируйтесь с доктором, – посоветовала Салли, и добавила: – Конечно, ни о каком бале в день святой Цецилии не может быть и речи.

Еще вчера Скарлетт мечтала под руку с мужем появиться на последнем балу сезона. Она предвкушала, какую радость они испытают, купаясь в искреннем внимании знакомых. Теперь об этом и думать не стоит. Как не стоит думать о нормальной жизни светских людей. Разве можно появляться в обществе с человеком, который то и дело говорит: «Простите, я не помню»?

Его неуверенность, скованность вызывали у Скарлетт раздражение и жалость. А если окружающие еще ее начнут жалеть, она не вынесет.

Вскоре Салли Брютон удалилась, пообещав сегодня же поговорить с доктором.

Ретт с Кэти провозились во дворе до самого обеда и вернулись возбужденные. Кэт перестала хмуриться, Ретт даже улыбался. Похоже, они нашли общий язык.

Скарлетт поинтересовалась ходом строительства вигвама.

– Он почти готов, – объявила Кэт. – И вышел даже лучше прежнего. Ничего, что мы взяли для него попону из конюшни? А еще папа сказал, что построит мне домик из прутьев, как у африканских дикарей. Но это в Лэндинге. Здесь неоткуда взять столько прутьев. Мы ведь поедем в Лэндинг?

– Кэт рассказала мне, что в Данмор-Лэндинге растут ивы – деревья с гибкими ветками, – вставил Ретт.

– Мы обязательно поедем на плантацию, – стараясь держаться непринужденно, пообещала Скарлетт, – но несколько позднее. Думаю, через неделю. А теперь идите переодеваться – вы все в опилках и иголках.

После обеда Кэт отправилась благоустраивать свой вигвам. Ретт проводил ее глазами и проговорил:

– У вас замечательная дочь, миссис Батлер.

Скарлетт нахмурилась:

– У нас, Ретт… И не называй меня миссис Батлер.

– А как?

– По имени.

– Скарлетт?

– Да, – кивнула она и резко добавила: – Твое отстраненное обращение заметно даже слугам, а они обожают болтать.

– Хорошо, я постараюсь. Можно задать вам вопрос, Скарлетт? Почему только один ребенок? Мне кажется, мы с вами не так молоды…

Скарлетт закусила губу и вздохнула:

– Наверное, мне надо все тебе рассказать.

– Все?..

– Нашу историю.

– Она длинная?

– Очень. Больше двадцати лет.

– Ого! Должно быть, рассказ будет долгим.

– Может, пройдем в библиотеку?

– Как вам угодно.

В библиотеке Ретт расположился в одном из кресел, Скарлетт присела наискосок от него и предложила:

– Не хочешь ли сигару?

– Сигару?

– Да, ты ведь и полдня не мог без сигары прожить. Я специально купила твои любимые.

Она достала с полки шкатулку с гаванами и гильотину. Сама отрезала кончик и подала сигару Ретту. Движением, которое она так хорошо помнила, он привычно чиркнул спичкой и поднес ее к кончику сигары. Когда он затянулся, на лице его отразилось блаженное удовольствие человека, который получил то, о чем долго мечтал.

– Как давно я не курил…

– Наверное, больше полутора лет, – пожала плечами Скарлетт.

Выпустив струю ароматного дыма, Ретт заговорил:

– В моем пиджаке чудом оказался кожаный футляр. Кроме него и ножа ничего не осталось. Футляр сохранил сигарный запах. Вдыхать его было мучительно, и я отдал футляр негритятам вместо игрушки.

– Ты всегда любил детей…

– Правда? Значит это во мне осталось.

– Как ты жил там?

– Просто жил, и все.

– Расскажи, если тебе не тяжело вспоминать, – попросила Скарлетт. – Я ведь знаю совсем немного, только со слов Уильяма.

Перед тем как начать рассказ, Ретт сделал еще одну затяжку, выдохнул и помахал рукой, разгоняя дым.

– Меня подобрали возле какого-то ручья охотники из племени къхара-кхой. Я был без сознания и рядом лежал леопард, которого я убил. Видимо, во время схватки мы с ним упали с обрыва. Я этого не помню, мне потом рассказали. На голове у меня была глубокая рана. Остался шрам, – он невольно поднес руку к затылку.

– Можно посмотреть?

Скарлетт встала со своего кресла, подошла сзади и приподняла сильно поседевшие волосы. Под ними открылся страшный, с неровными краями шрам. Она осторожно коснулась его пальцем, почувствовала углубление, будто кости под розовой кожей не было. Сердце переполнилось состраданием и любовью, и Скарлетт не выдержала, склонилась к его голове и поцеловала. Он вздрогнул и отстранился. Сглотнув подступившие слезы, она вернулась в свое кресло.