– Он действительно наделен абсолютной силой и властью.

– Да, но он хороший человек. Очень хороший человек. Вероятно, это период адаптации. Трудно не стать высокомерным, если ты наделен силой бога. У меня, конечно, нет такой силы, но многомиллиардный капитал дает больше власти, чем ты можешь вообразить.

Алисса улыбнулась:

– Нет, думаю, я вполне могу это вообразить. Хотя ты сумел не позволить этой власти развратить тебя. Ты все еще самый достойный человек из всех, кого я знаю, не считая Бреннана.

Крафт предложил провести для нее и Мартина инструктаж по технике биоотклика, чтобы указать им путь к использованию нулевой энергии. Когда в дело вступил наркогипноз, проведенный Алиссой, перспектива того, что они могут обрести не меньшую силу, нежели та, которой наделен Крафт, стала вполне зримой. Но оба решили подождать, возможно, инстинктивно желая проверить, как эта сила скажется на Крафте. Единственным, о ком у них были данные, был Аль-Йад, лишившийся здравого рассудка. И помимо него, они могли проверить обоснованность своих опасений только на примере Крафта.

– Спасибо за комплимент, – отозвался Мартин, и на его красивом лице возникла улыбка. – Но я работаю над этим каждый день и, поверь, далеко не всегда добиваюсь успеха.

Мартин помолчал.

– Когда мы с Бреннаном были друзьями, у нас был друг родом из Израиля, по имени Эяль Регев. Его отец работал в авиакомпании, и в один прекрасный день его перевели в Мехико. Учитывая обменный курс валют, этот перевод сильно повысил благосостояние их семьи, и они смогли позволить себе нанять домработницу. Она полностью взяла на себя всю уборку и готовку. Эяль говорил, что вначале ему было неловко из-за того, что на них работает горничная. Ему было жалко ее, он не хотел заставлять ее убирать за ним. Он поклялся не пользоваться выгодами этой ситуации. Но уже через шесть месяцев Эяль сказал мне, что может прийти домой из школы, оставив след из вещей и книг по пути от входа до своей комнаты, зная, что горничная пойдет следом и приберет за ним. – Мартин покачал головой. – Власть – штука коварная. Она не может не менять людей, даже если они этому сопротивляются.

Алисса дивилась этому человеку. Быть миллиардером ему было более к лицу, чем любому человеку из тех, с кем она была знакома – включая ее саму, как она была вынуждена признать.

– Но с Бреном все будет в порядке, – продолжил Мартин. – В детстве мы много говорили о таких вещах, когда он ночевал у меня или я – у него. Мы разговаривали о науке, о научной фантастике и прочей зауми, но оба считали, что когда-нибудь мы сможем покорить мир. Стать богатыми и знаменитыми. И тогда мы дали друг другу клятву: не позволить успеху вскружить нам головы. Остаться хорошими людьми. Мы обещали, что даже если мы станем известны во всем мире, мы будем относиться к простым людям так же, как к высокопоставленным.

– И я уверена, что он был честен с собой и с тобой. Но он и представить себе не мог того, что произошло с ним сейчас.

Мартин проглотил еще кусочек тоста и кивнул.

– Ты права. Сейчас он достиг высшего уровня власти. Невообразимого. Понятно, что это меняет его личность в худшую сторону. – Он покачал головой. – Но я уверен, что это только временно. Бреннан Крафт, которого мы оба знаем, вернется, я обещаю.

– Я уверена, что ты прав, – тихо произнесла Алисса.

Но она не была в этом уверена. Вовсе.

Бреннан Крафт прилетел в Тель-Авив коммерческим рейсом и добрался до израильского порта Хайфа, расположенного менее чем в пятидесяти милях к западу от сирийской границы. В ночной темноте он пересек эту границу по воздуху и полетел к цитадели Аль-Йада. Он перемещался исключительно силой нулевой энергии, держась невысоко над землей, чтобы его не засекли.

С момента первой стычки с Аль-Йадом Крафту приходилось прятаться. Таиться, словно кролик в траве. Держаться вне зоны видимости.

Омар Хаддад, напротив, и не пытался скрыть свое новое местонахождение. Он ни на йоту не уменьшил громкость своих воззваний, не боясь, что они привлекут нежелательное внимание. Крафт хорошо понимал образ его мышления: боги не скрываются в страхе и не утаивают свои имена. Если кто-то хочет увидеть их, он должен точно знать, где их искать.

Крафт не намеревался устраивать честную дуэль. Он постарается застигнуть Хаддада врасплох, насколько это возможно. Если он сможет закончить все в одно мгновение, прежде, чем Хаддад поймет, что на него обрушилось, – оно и к лучшему.

Однако он сомневался в возможности такого исхода. Превращение разума в квантовую линзу значительно улучшало способности подсознания, делая его сверхъестественно бдительным и быстро реагирующим на сюрпризы, как продемонстрировал сам Крафт, когда ни внезапная пуля снайпера, ни тяжелая машина не смогли причинить ему ни малейшего вреда. С другой стороны, по сравнению с теми атакующими способностями, которыми он теперь владел, любое, что могли применить против него люди, нанесло бы ему не больше ущерба, чем нежное касание крылышек бабочки.

Резиденция Аль-Йада возвышалась на плоской вершине невысокой горы: около дюжины зданий, раскинувшиеся на площади в сотни акров, которая была обнесена стенами, колючей проволокой и снабжена электронными системами наблюдения. Аль-Йад мог быть неуязвим, но его последователи таковыми не были, и эти меры безопасности давали Хаддаду фору в том случае, если на резиденцию нападут – чтобы он мог более тщательно выбрать, как на это нападение ответить.

До сих пор ни одной атаки не было предпринято. Слишком громкой была репутация Аль-Йада, слишком много у него было последователей, и президент Наджар сменил тактику. Теперь он шел на все, чтобы умиротворить Аль-Йада, не зная, почему неприрученная кобра не нападает, но стараясь сделать все, чтобы ее не побеспокоить и улестить.

Крафт завис высоко в звездном небе, черное одеяние помогало ему слиться с ночной темнотой. Он внимательно изучил резиденцию Аль-Йада, глядя в мощный бинокль ночного видения. После заката быстро делалось холодно, но Крафт поддерживал вокруг себя комфортную температуру воздуха.

Он был в курсе последних разведданных относительно Аль-Йада и знал, что в этой резиденции живут лишь ключевые фигуры культа. Но даже при таком раскладе их количество исчислялось сотнями.

После того как Аль-Йад приобрел это поместье, он разрушил все, кроме центрального особняка – величественного здания из камня и дерева, со множеством широких и высоких арок и пятью просторными внутренними дворами, открытыми солнечному и звездному свету.

Затем он построил позади дворца бетонные жилые дома для своих последователей – унылые двухэтажные параллелепипеды. Они были покрашены в белый цвет, однако выглядели ничуть не более эстетично, чем конторские здания или армейские казармы.

Крафт сделал глубокий вдох. Довольно медлить. Пора действовать.

Он медленно полетел к поместью, рассчитывая остаться незамеченным благодаря своей черной одежде и тому, с какого направления он зашел. Охранники поместья могли ожидать атаки реактивных самолетов сверху или пехоты, карабкающейся в гору снизу. Они уж точно не могли ждать его.